Светлой памяти моей дорогой мамы – Марии Михайловны Бутковой (Греблевой)

ПОСВЯЩАЕТСЯ.

«Нет повести печальнее на свете…»

Глава 1

История переселения болгар

                                                                            «Народ, не знающий своего прошлого,     

                                                                          не имеет будущего»

                                                                                                              Михаил Ломоносов                                                                               

   В конце ХIV в. народы Балканского полуострова поработила Турецкая Порта.   На долгие пять веков здесь установился жестокий оккупационный режим и экономическое, религиозное и политическое угнетение, вызывавшие не менее ожесточённое сопротивление.

 Одной из форм протеста, помимо борьбы против угнетателей, стало переселение болгар в другие страны, миграция в Сербию, Австро-Венгрию, Дунайские княжества.  Но все чаще взоры болгар были обращены в сторону единоверной России, особенно после того, как в состав Московского государства вошла Малороссия в 1654 г., и позднее-Южная Бессарабия в 1829 г.

После утверждения манифеста Екатерины Второй от 22 июля 1762 года, который дал возможность иностранцам переселяться в Россию, началось массовое переселение балканских народов-болгар, македонцев, гагаузов, сербов, албанцев.
Став главнокомандующим Дунайской армии, М.И. Кутузов, в апреле 1811 г. обратился к желающим переселиться в Россию с заявлением, в котором им были обещаны для поселения свободные земли, избранные самими поселенцами, защита от действий местных помещиков, освобождение от податей и повинностей на несколько лет, в том числе рекрутской, материальная помощь и другие особые права и привилегии.

 Выделяют три этапа в процессе переселения болгар в Российскую империю.

 Первый –период с ХVІІІ до начала ХІХ века.  

               Второй и самый массовый– с 1806 до 1863 года.

   Третий – последняя четверть ХІХ-начало ХХ века.

 Причинами двух первых этапов были русско-турецкие войны, преследование болгар со стороны турецких властей за поддержку и помощь российской армии болгарскими добровольческими отрядами, комплекс политических и экономических причин, заинтересованностью России в освоении новоприсоединенных земель в Северном Причерноморье, где заселялись, главным образом, Буджакские степи Южной Бессарабии.

 Третий период связан с национально-освободительной борьбой болгарского народа за независимость княжества Болгарии от Османской империи.

                                                        Марийка

Солнечный лучик жаркого июньского солнца скользнул по блестящим локонам спящей Марийки, пощекотал мочку ее изящного ушка, погладил по щеке, жарко поцеловал губы, и наконец, добрался до пушистых ресниц девушки.

Марийка крепче зажмурила глаза, слегка отвернув голову от жгучего и назойливого кавалера, улыбнулась и окончательно проснулась.  С удовольствием потянувшись, она вспомнила все события вчерашнего дня, связанные с последним в этой сессии экзаменом в медучилище, в котором она училась на фельдшера вот уже два года после окончания неполной средней школы.

Скосив глаза, девушка посмотрела на свою подругу, которая спала на соседней кровати, слегка посапывая. Дочь неграмотных крестьян из Южной Осетии, рыжая и кривоногая, по-крестьянски крепкая и выносливая, смелая и нагловатая, неунывающая и веселая Луиза была душой любой компании.

С ней однокурсницы забывали о холоде и голоде в эти первые послевоенные годы, с ней было весело и интересно, особенно когда она с юмором изображала педагогов, точно копируя их жесты, походку, мимику и даже голоса, или мастерски рассказывала свежий анекдот.  Её побаивались, никто не хотел попадаться на ее острый, как лезвие бритвы язычок, а дружба с ней считалась за великую честь.

Луиза тоже получила вчера пятерку на экзамене, но то, что давалось Марийке пусть и с небольшим, но трудом, подруга усваивала безо всяких усилий-девушка обладала феноменальной памятью и отлично «подвешенным» языком.

Слушая лекции педагогов и поневоле прислушиваясь к зубрежке соседок по комнате, она всегда блестяще отвечала на занятиях, не утруждая себя ни конспектированием лекций, ни чтением учебников.

Сокурсницы изумлялись ее олимпийскому спокойствию перед экзаменами и зачетами, а она усмехаясь говорила им: «зубрите-зубрите дуры, все равно больше четверки не заработаете!»

Но даже если она совсем не знала урок, а такое случалось исключительно редко, Луиза все равно уверенно выходила к доске, когда ее вызывали, и начинался спектакль театра одного актера, к немалому удовольствию всего класса.

Талантливая актриса, в чем она, без излишней скромности, была абсолютно уверена, придав своему лицу с богатой мимикой выражение отличницы, она бойко начинала отвечать урок.

Ловко манипулируя двумя-тремя услышанными словами подсказки и сведениями из учебных пособий, висящих на доске, Луиза умела из малого количества информации наговорить много фраз, одинаковых по смыслу, но разных по строению и звучанию.

Чтобы протянуть время до звонка, она старалась вызвать на разговор педагога, и спрашивала у него, к примеру, о состоянии пациента после сложной операции, проведенной накануне в больнице, в которой студенты училища проходили практику, и где была основная работа их врачей-преподавателей.

Педагог и не догадывался, что буквально час назад на практическом занятии в больнице, плутовка своими глазами видела этого больного и знала о его состоянии больше него самого, потому что он с утра читал лекции в училище.

И преподаватель умилялся участию студентки в судьбе пациента.

Когда подсказки подруг и терпение педагога заканчивались, ей грозила тройка, а звонок никак не хотел звенеть, Луизка так правдоподобно «теряла» сознание, что некоторые простодушные учителя никак не могли понять-почему эта внешне здоровая деревенская девушка, про которых говорят «кровь с молоком», падает в голодный обморок при, скорее всего, нормальном уровне гемоглобина крови?

Луиза при поступлении явно перепутала театральное училище с медицинским, но она прекрасно понимала, что в селе нужен больше фельдшер, нежели актриса, тем более, что она и так была ею по жизни.

При всей ее внешней грубоватости и несколько циничном отношении к людям, она была сострадательным и неравнодушным человеком, и, как и Марийка, любила людей.  Но если бы кто-нибудь сказал ей об этом, она бы очень удивилась.

Как бы там не было, у этой студентки были все шансы стать хорошим сельским фельдшером, зачетка её пестрела четверками и пятерками, а стипендию она получала всегда.

Марийка встала, накинула халатик, и умывшись, разожгла примус и поставила варить мамалыгу в старом чугунном котелке.

В их комнате, где еще вчера жили шестеро девушек, было непривычно тихо.

В коридоре не было слышно торопливых шагов, в комнату никто не заглядывал, никто не просил, как обычно взаймы, ни луковицу для супа, ни тетрадь с последней лекцией, ни брошь для похода в кино, ни даже карандашик для бровей.

Все девушки разъехались по домам еще вчера после экзамена. Общежитие вымерло до осени.

За студентками из зажиточных семей, живущих в окрестных селах, приехали на повозках их отцы или старшие братья. Девушки из семей победнее уехали рейсовыми автобусами или на телегах своих односельчан, приезжающих продавать на колхозном рынке южноосетинского столичного города Сталинири (Цхинвали) свой урожай или домашнюю живность.

Им же с Луизой, студенткам из самых бедных семей, поэтому работающим уборщицами по вечерам после занятий, а зимой еще и истопницами печей, предстояло вымыть все помещения училища, сдать ключи коменданту, и только потом разъехаться по домам.

Помешивая мамалыгу, Марийка думала о том, что ее ждет дома работающая от зари до зари суровая и молчаливая мать, практика медицинской сестры в городской больнице, любимые танцы по выходным дням в городском парке под музыку духового оркестра.

Самыми главными увлечениями в ее жизни были книги и кино.

Она обожала романы, читала их запоем, к неудовольствию матери, тщетно пытавшейся приучить дочь к прядению, вязанию, шитью и вышиванию, – всему тому, чему с раннего детства была обучена сама.

Но Марийка не любила рукоделие, и всегда отшучивалась, говоря матери, что для их маленькой семьи одной мастерицы вполне достаточно.

Из домашней работы она больше всего любила уборку, наведение порядка и создание уюта в их маленьком жилище.  Девушка с удовольствием подумала о том, что вместо нудного вязания, по приезду домой, она лучше посмотрит в кинотеатре трофейные фильмы с участием ее любимых актрис-Дины Дурбин, Вивьен Ли и ослепительной Марики Рёкк, рыжеволосой и зеленоглазой актрисы и танцовщицы.

Наконец-то она выспится и поест вволю, а скромная пища, приготовленная материнскими руками, даже в голодные годы, – самая вкусная еда на свете!

Жили они с матерью вдвоём.

Отца Марийки, как и его земляков, бежавших с семьями из болгарских сел Приазовья от раскулачивания и коллективизации в начале тридцатых годов, уже в Аджарии, по прошествии нескольких лет, арестовали за «контрреволюционную деятельность» и сослали на каторжные работы, на золотые рудники Колымы.

Тогда, после их бегства с Украины, болгары поселились в причерноморском чаеводческом поселке Чакви, который располагался между городами Батуми и Кобулети, на побережье Черного моря.

Женщины работали сборщицами чая на плантациях совхоза, а мужчины- рабочими в том же совхозе, и помимо этого подрабатывали у зажиточных сельчан окрестных сел. Они были не только отменными земледельцами, скотоводами и даже шелководами, но и умелыми ремесленниками, как отец Марийки.

Девочка гордилась им и своей матерью, загорелые руки которой мелькали над чайным кустом как птички колибри, которых она видела в кинематографе, куда водили ее родители еще до рождения сестренки.

Она никак не могла понять-как мама весь день, под палящими лучами солнца, так быстро собирает неуловимыми движениями рук маленькие листочки чая, и как она определяет-какие листочки нужно срывать, а какие еще рано.

Впоследствии мама Марийки станет одной из первых стахановок Грузии, но это звание было заработано ею не для престижа, а для того, чтобы выжила семья в трудное время, да и просто по привычке работать хорошо и быстро, как приучили ее с детства.

По утрам, в воскресные дни всей семьёй ходили на службу в церковь, потом мама пекла вкусную баницу, каждый раз с разной начинкой- с сыром, сладкой тыквой или яблоком.

Отец иногда покупал Марийке простенькие куклы и книжки с цветными картинками, но чаще дарил ей игрушки-маленькие плетенные корзинки, глиняные птички-свистульки, красиво украшенные картонные сумочки, которые сам мастерил.  В выходные летние дни, когда мать затевала уборку и стирку в их тесной комнатушке, отец сажал дочь на раму своего старого велосипеда, и они ехали на берег моря, в сторону Зеленого мыса.

Он учил ее нырять и плавать под водой, не бояться водяных ужей и ловко бросать камешки в воду, так, чтобы они несколько раз подпрыгивали на водной глади, прежде чем утонуть.

В полуденный зной они гуляли по тенистой роще Ботанического парка, основанного в конце прошлого века, где были собраны образцы самых редких, диковинных и красивых растений мира.

Любовались японской сакурой и вечнозеленым самшитом, быстрорастущим бамбуком и величественными пальмами, вдыхали аромат гималайских кедров и крымских сосен, магнолий и эвкалипта. С развалин византийской крепости Петра, или как ее еще называли «Заколдованной крепости», открывался потрясающий вид на бухту лазурного моря.

Они с отцом прогуливались между причудливыми мостиками и цветочными арками, отдыхали около освежающих водопадов, а проголодавшись, ели в китайской беседке бутерброды с сыром, приготовленными заботливыми руками матери.

Смотрели необычный домик отца грузинского чаеводства», знаменитого китайца Лау-Джань-Джау, который в начале века приехал со своими помощниками в Аджарию и вывел новые сорта чая.  Впоследствии он был удостоен золотой медали на выставке в Париже, а русское правительство впервые в истории наградило китайца орденом Святого Станислава.

И повсюду, где бы они ни были, отец рассказывал ей все самое интересное, связанное с этими местами, и перед ее глазами представала история Аджарии: трудились в полях и на виноградниках крестьяне, причаливали к берегу боевые корабли византийских захватчиков, героически сражались защитники крепости…

Девочка была очень любознательной. Она рано научилась читать, брала книги из школьной библиотеки и часто перечитывала свою любимую энциклопедию, но гораздо больше ей нравилось слушать рассказы отца.

Ей казалось, что он знает все на свете, и она с замиранием сердца слушала о смелых путешественниках и морских пиратах, о материках и континентах, о Ледовитом океане и южных морях, о загадочном и сказочном востоке, о северных странах и Африке с ее чернокожим населением.

Марийка спрашивала у отца-почему их называют болгарами, что это за народ, и откуда он пришел.  Отец кратко и доходчиво рассказывал ей историю болгарского народа.

Историческая справка.

Слово «болгары» произошло от названия местности в Азии-Балхара (Бактрия, греч.), граничащей на севере с отрогами Памира.

 Оттуда, во время Великого переселения народов в  IV—VII в., многочисленные тюркские племена пришли и поселились на территории будущей Киевской Руси.       Объединил племена хан Кубрат, создав государство под названием Великая Болгария (Булгария), простиравшееся от предгорий Кавказа до Кубани и среднего Днепра (территория юга России и современной Украины).

 После смерти Кубрата, под натиском хазар, государство распалось, и пятеро сыновей хана отправились в разные стороны.

 Третий сын Кубрата, хан Аспарух, пришел со своим племенем на Балканы.

Покорив враждующих, заключив союз со славянскими племенами, населяющих в то время Балканский полуостров, отвоевав у Византии часть земель, Аспарух в 679 г. основал мощное Первое Болгарское царство. Императору Византии Константину IV пришлось не только признать его, но и платить ему дань.

  Современные болгары произошли от смешения племени древних воинственных болгар и местных мирных славянских племен и фракийцев, светлых и голубоглазых, издавна занимающихся земледелием, скотоводством и ремеслами.

(Неоднократные исследования болгарских и итальянских ученых-медиков в 90-х годах ХХ в. доказали, что в крови современных болгар нет турецкого генотипа, несмотря на многовековое иго, и генотип болгар схож с генотипом жителей северной Италии и северной Греции).

Михаил рассказывал дочери и о том, как в начале прошлого века их предки, спасаясь от турецкого ига, пришли с берегов Дуная, из северной области Болгарии, сначала в Бессарабию, а потом, когда её территория частично отошла Румынии и их стали притеснять новые власти, в Приазовье.

И вот что удивительно, говорил отец, в древние времена из Приазовья хан Аспарух повел свое племя на Балканы, и опять в Приазовье, спустя века, пришла и поселилась семья его деда со своими земляками-переселенцами.

Марийка удивлялась таким крутым виражам истории, по которым выходило, что ее прадеды вновь поселились на земле, на которой в древние времена жили их дальние предки-протоболгары, прежде, чем уйти за Дунай, на что отец ей философски замечал-«история повторяется, дочка». К примеру, продолжал отец, мой дед за свою жизнь……

Михаил рассказывал дочери и о происхождении их рода.

Существовало предание, что мать его родного деда была необыкновенной красавицей из когда-то знатного рода. В то время дочери болгарской знати, после уничтожения их сословия, были вынуждены, с целью выживания, выходить замуж за крестьян, чтобы не стать наложницами у турецких вельмож.

Родители прятали дочь, как могли, но как долго можно прятать живого человека?  Когда девочка подросла и люди стали обращать внимание на ее красоту, родители спешно выдали ее замуж за крестьянского сына из соседнего с их городом села, чтобы девочку не украли турки и не увезли в Стамбул.

С тех пор в их роду часто рождались очень красивые дети-светлые, белокожие, синеглазые, с утонченными чертами лица, нехарактерными для простых крестьян.

И завершал свой рассказ отец описанием трагических событий недавнего времени, в результате которых, ровно через семьдесят лет после переселения из Бессарабии в Приазовье, их семья, в числе других, бежала из своего села в Аджарию.

Марийка хорошо помнила только один эпизод из того времени-перед тем, как навсегда уйти из родного дома, глубокой ночью, мама с бабушкой торопливо собирали узелок с самыми необходимыми вещами и одели на нее, трехлетнюю малышку, шубку из овчины, и как в этот момент в дом ворвались милиционеры и комсомольцы.

Девочку спрятали за большим фикусом, стоявший в углу комнаты, но комсомолка вытащила ее оттуда, плачущую, и безжалостно вытряхнула малышку из шубки, яростно приговаривая, “ах ты, кулацкое отродье, на дворе лето, а она шубу на себя напялила!”  Эта женщина снилась ей еще долго, так напугала она ее тогда.

…В ту роковую летнюю ночь 1937 года семья мирно спала, не подозревая о том, какие тучи сгущаются над ней.

На всю жизнь девочка запомнила предрассветный час южной летней ночи, когда сон особенно сладок, а воздух, льющийся из открытого окна свеж и чист после изнуряющей дневной жары.  В этот волшебный час, когда звезды гаснут в небе, а ночь встречается с утром, в дверь их съемной квартиры громко постучали незнакомые хмурые мужчины, приехавшими в черном “вороне”, как в народе прозвали печально знаменитую машину НКВД.

Они предъявили отцу семейства ордер на арест, и после обыска, не дав времени на сборы и прощание с семьёй, вывели его из комнаты под жалобный плач маленькой Нины, разбуженной громкими голосами в неурочный час, и рыдания жены.

Марийка схватила со стола корзиночку с печеньем, накануне испеченного матерью, выбежала во двор и попыталась было догнать машину, увозящую ее отца, чтобы передать ему хотя бы это печенье.  Но споткнувшись, упала в дорожную пыль, и долго смотрела вслед удаляющейся машине, понимая, что случилось что-то нехорошее, очень страшное и непоправимое.

Вытирая слезы с пыльного лица и размазывая грязь по щекам, она встала и понуро побрела обратно в дом.

Увидев окаменевшую от безысходности и горя мать, неподвижно смотрящую пустыми глазами в одну точку, Марийка забрала у неё плачущую сестренку, сунула ей в рот соску, положила в колыбель и принялась укачивать малышку, которой на днях исполнился всего лишь месяц от роду.

В то утро закончилось ее беззаботное детство, а мать поседела в свои двадцать семь лет, и навсегда разучилась смеяться.

Прошло девять лет, от отца приходили редкие скупые письма, и каждый месяц все эти годы, мать, на сэкономленные с трудом деньги, покупала мясо, варила и обжаривала его, клала в большую банку, заливала доверху кипящим смальцем и тщательно закупоривала её. Затем бережно укутывала банку мягкой ветошью и клала в фанерный ящик, где уже лежали мешочек с табаком, головки чеснока, шерстяные носки, и письмо, написанное Марийкой накануне под диктовку матери.

Эти посылки в поселок Ягодное далекого и сурового Колымского края спасли отцу жизнь, как он им с благодарностью сказал много лет спустя.

Но Ниночку, младшую сестренку Марийки, они с матерью не уберегли.

Она умерла в годовалом возрасте от дизентерии, заболев ею в детских яслях. Лишившись кормильца семьи, мать вынуждена была сразу пойти работать в совхоз, поэтому и пришлось отдать ребенка в ясли. Ни лечение в больнице, ни исступленные молитвы отчаявшейся матери, ни золотое обручальное кольцо-единственная ценная вещь в семье, отданное врачам, не спасли малышку.

…Смахнув с щеки непрошенную слезинку, девушка разлила мамалыгу по тарелкам, и поставив на примус чайник, разбудила свою хитроумную, но тем не менее, любимую подружку, справедливо полагая, что та, как всегда, притворяется спящей, ожидая готовый завтрак на столе.

Позавтракав, девушки вымыли полы во всех помещениях здания, полили фикусы и китайские розы в деревянных кадках, переоделись в чистые платья, подхватили собранные с вечера маленькие чемоданчики с незатейливыми нарядами и побежали на станции.

Луиза- на автобусную, откуда уходил автобус в ее родное осетинское село, а Марийка -на железнодорожную, откуда поезд увезет ее в грузинский город Гори, куда их перевезли поближе к себе многочисленные родственники, не бросившие их с матерью в беде после той страшной ночи.

Перед тем, как расстаться, Луиза напомнила подруге о приглашении на свадьбу ее старшей сестры, выходящей замуж за своего жениха, не так давно вернувшегося домой после войны. Эта свадьба в их небольшом селе, где половина сельчан приходилась друг другу родственниками или крестными, была первой после победы, поэтому такая долгожданная и радостная.

Заранее предвкушая, как они с Марийкой полакомятся вкусными блюдами за свадебным столом и вдоволь напляшутся, Луиза, заметив нерешительность в глазах подруги, пообещала, что приедет за ней сама и попросит отпустить Марийку у ее строгой матери на пару дней, тем более, ехать не так далеко.

Свадьба намечалась на конец лета, а какая свадьба в грузинских и осетинских селах обходится без виноградного вина и чачи, шашлыка и чахохбили, хачапури и хинкали, чанахи и сациви?

Даже самые бедные крестьяне, готовясь праздновать свадьбу своим детям, могут из экономии жить впроголодь долгое время, чтобы потом, на свадебном торжестве, достойно угостить дорогих гостей, а гость на Кавказе-это свято!

И трудные времена не преграда для любящих родителей, желающим отметить праздник своих детей, тем более, что заодно будут праздновать и возвращение жениха с фронта, и долгожданную победу. Праздничный стол помогут накрыть многочисленные родственниками-односельчане, да и год, судя по всему, обещает быть урожайным.

Вот поэтому подруги ждали знаменательного события голодными студенческими вечерами, после ужина с опостылевшей мамалыгой без масла и жидким чаем без сахара.

Весь свой путь, из окна электрички Марийка любовалась стремительной и говорливой горной речкой, зелеными склонами холмов с пасущимися на них отарами овец, стройными рядами виноградников, яркими цветами расцветших кустов дикого шиповника, алыми маками, синими васильками и белоснежными, как невесты, хороводами ромашек на полях и лугах.

Ближе к концу своего путешествия она видела яблоневые сады в окрестных селах Гори, славящихся на всю Грузию своими знаменитыми румяными яблоками, и размышляла о том, как же хорошо сейчас в селе, несмотря на то, что и работать там нужно весь долгий летний день.

Марийка любила эту красивую страну, ставшую её второй родиной, она читала много исторической литературы об истории древней Грузии, Болгарии, и других стран Кавказа и Балкан. Девушка и не догадывалась, как похожа ее историческая родина Болгария на Сакартвело, как называли грузины свою страну, что дословно переводилось как «страна грузин».

Ей нравились жители этой горной и солнечной страны-веселый, дружелюбный и гостеприимный народ, его культура, красивые традиции и обычаи.

Она любила слушать многоголосые и грустные застольные песни, красиво звучащие в мужском хоре, смотреть темпераментные народные танцы, а грузинский язык с раннего детства она знала так же хорошо, как болгарский и русский.

Грузинские свадьбы и другие торжества ее завораживали, ей нравился строгий порядок, который царил за праздничным столом.

Марийка поражалась красноречию, таланту и прекрасной памяти тамады, поочередно представляющему всех многочисленных гостей за свадебным столом по старшинству и принципу родства с новобрачными, кратко характеризуя их двумя-тремя фразами, деликатно подчеркивающими достоинства каждого гостя.

На такой свадьбе они с матерью были семьи незадолго до войны, когда ее старшая двоюродная сестра выходила замуж за парня из грузинской семьи.

Но больше всего она уважала этот народ за их дружелюбие и сплоченность. Любимая у грузин поговорка «когда у тебя в доме случится беда, ты побежишь не к родственнику, живущему далеко, а к соседу, живущему рядом», говорила о многом. И действительно, улицы, и даже целые кварталы города, жили, как одна семья, независимо от национальности, принадлежности к той или иной религии, материального состояния.

Взаимовыручка, готовность разделить горе и радость, поделиться последним куском хлеба, помочь в трудную минуту, прийти на помощь в минуту жизненной опасности, все это напоминало рассказы матери о взаимоотношениях болгар, о том, как они жили в их родном селе, которое Марийка совсем уже не помнила.

И так же жили их далекие предки в Болгарии, иначе бы не выжили под турецким игом в течении почти пяти веков…

Две страны-Грузия и Болгария были схожи не только природой и климатом, но и укладом жизни, вероисповеданием, жизненными приоритетами, некоторыми обычаями и нравами их народов.

Но главное, что роднили две маленькие южные страны, расположенные по обеим сторонам Черного моря- многовековое порабощение мусульманами.

Грузию на протяжении всей ее истории досаждали грабительскими набегами и поборами турки-сельджуки, персы, арабы, монголо-татары, а Болгария страдала от многовекового кровавого ига со стороны Турции.

Обе страны освободила от зависимости и геноцида, помогла им обрести свободу, сохранить христианскую веру, обычаи, традиции, культуру, – Российская империя.

Россия оссия спасла миллионы жизни болгар, македонцев, грузин, армян и других христианских народов Болгарии и Кавказа.

…Марийка уже подъезжала к станции, как вдруг небо заволокло грозовыми свинцовыми тучами и закапал крупными каплями дождь, грозящий перейти в ливень.

                                                          Максимилиан

Пленный австриец тщательно укладывал булыжник на мостовой провинциального грузинского города, так, как если бы он мостил дорогу в родном Зальцбурге-аккуратно, четко и красиво, как он делал все, за что брался.

Его длинные и тонкие пальцы, тем не менее, больших и сильных рук, привыкшие не только к клавишам рояля, но и к тугой тетиве арбалета, и к рапире фехтовальщика, и к перчаткам альпиниста, быстро привыкли в плену и к тяжелой работе каменщика.

Зато эта монотонная работа позволяла его памяти и воображению уносить себя в недалекое, и в то же время нереально далекое прошлое, как будто вся его жизнь до фронта проходила в другом измерении времени и на другой планете. И не верилось, что он всего лишь несколько месяцев назад уехал из отчего дома-родового поместья в окрестностях небольшого австрийского города, раскинувшегося около северного подножия Альп, столице европейского барокко и родине великого Моцарта.

В свои семнадцать лет, он уже после пленения, осознал всю тяжесть нацистских преступлений. Максимилиан был потрясен, когда увидел бывших узников концлагерей, горы трупов около крематория, разбитые города, сожженные еврейские местечки и белорусские деревни, разруху по всему пути, который он проделал в товарном вагоне поезда, везшего его вглубь незнакомой страны.

Он был восхищен этой страной-победительницей, армия которой обороняла кварталы своих городов в боях с врагом дольше, чем немецкие войска завоевывали некоторые европейские страны.

Как такая отсталая страна, как Россия, смогла разбить непобедимую немецкую армию, которой покорились почти все страны Европы?

Присматриваясь к русским людям, старался понять, в чем их сила, почему они победили?

Победили, не имея достаточно вооружения в начале войны, не имея тех ресурсов, которые брала Германия у покоренных ею стран и у якобы нейтральных стран-союзниц, таких как Швеция, Швейцария, Португалия, наживающихся на этой войне, которых справедливее было бы назвать странами-участницами?

Как могла советская армия победить превосходящие силы противника, не дождавшись своевременного открытия, обещанного союзниками, второго фронта?

Он вспомнил, как в марте 1938 года он, девятилетний мальчик, стоя на центральной площади города вместе с дедом, аплодировал вместе с другими жителями столицы, входящим в Вену немецким войскам,

Баронесса-мать, не разделяла восторгов своего свекра, и, как большинство австрийских аристократов, считала Гитлера мещанским выскочкой с плохими манерами. В свою очередь, Гитлер в своей книге «Майн Кампф» называл австрийских аристократов «неспособными к действиям дегенератами».

Через год, Максимилиан под влиянием патриотических чувств и по совету деда, несмотря на протесты матери, добровольно вступил в “Дойче юнгфольк”, а затем и в «Гитлерюгенд».

Ему и в голову не приходило, когда он маршировал в строю под бравурные немецкие марши, что его земляк, кумир и вождь -фюрер, которого все боготворили и которому безоговорочно верила Германия и его родная Австрия, на самом деле, жестокий и беспощадный маньяк и убийца, по воле которого безжалостно истреблены десятки миллионов ни в чем не повинных людей по всей Европе.

 Историческая справка.

 Гитлерюгенд ((Hitlerjugend)-молодежная нацистская организация военного типа,

главный кадровый резерв НСДАП. Была создана в 1936 г. и подчинялась непосредственно Гитлеру, считавшему, что существование тысячелетнего рейха можно обеспечить лишь путем соответствующего воспитания молодого поколения.

 Принадлежность молодежи к “Гитлерюгенд” была обязательной. Организация охватывала немецкую молодежь и делилась по возрастным категориям.

 Младшая группа: мальчики от 10 до 14 лет – “Дойче юнгфольк” (“Немецкая молодежь”), с 14 до 18 лет– «Гитлерюгенд»-«Гитлеровская молодежь».

 Достигшие 18-летнего возраста молодые люди могли вступать в национал- социалистическую партию и затем в СА или СС. С 19 лет молодые нацисты несли обязательную 6-месячную трудовую повинность в специальных трудовых лагерях, где осваивали какую-либо профессию и приучались к строгой дисциплине.

 Затем следовала двух – трехгодичная армейская служба в рядах вермахта.

 Таким образом под бдительным нацистским контролем постоянно находилась немецкая молодежь в возрасте от 10 до 21 года.

 Организация была запрещена после поражения Третьего рейха.

Бой, в котором его пленили, был первый, и наверняка, последний в его жизни.

Контуженный после взрыва разорвавшегося неподалеку снаряда, он долгое время лежал без сознания в окопе, присыпанный землей, а когда очнулся, то оказалось, что он уже в плену со своими такими же юными сослуживцами, выжившими в том жутком аду.

Предателем себя не считал, поскольку был пленен в бессознательном состоянии, о побеге не могло быть и речи-охранялись пленные хорошо, местность и язык он не знал, при попытках к бегству стреляли без предупреждения.

А Максимилиану очень хотелось жить. Умереть таким юным- чудовищно и несправедливо!   Он обещал родным вернуться домой живым.

Мать никак не могла смириться с тем, что ее совсем юный мальчик, воспитанный в лучших традициях австрийской аристократии, наследник знатного рода, идет на фронт.

Баронесса винила в том своего свекра, уроженца Баварии, “солдафона”, как она в душе его называла, стоявшего у истоков создания горнострелковых соединений в 1915 году, в разгар Первой Мировой войны, когда на территории Баварии были сформированы первые отряды горных егерей (стрелков).

Горные стрелки отлично зарекомендовали себя в кровопролитных боях Первой Мировой, тем более что отряды возглавляли храбрые и опытные командиры, одним из которых и был дед Максимилиана, генерал-майор горнострелковой дивизии.

Это именно ими впоследствии были обучены такие командиры как Эдуард Дитль-“герой Нарвика”, Юлиус Рингель, Хуберт Ланц, другие офицеры и командиры, ставшие героями горнострелковых дивизий Второй Мировой Войны.

Дед очень любил внука, названного в его честь, и принимал активное участие в его воспитании, особенно после трагической гибели своего единственного сына, разбившегося при падении в глубокое ущелье при восхождении на Эверест накануне Второй Мировой Войны.

Он воспитал во внуке дух патриотизма, и часто рассказывая о своем военном прошлом, привил мальчику любовь к военной науке.

Под его руководством Максимилиан занимался альпинизмом, горными лыжами, стрельбой из лука и арбалета, конным спортом.

Режим его дня был четко расписан.    За этим следил строгий дед, не позволяя внуку ни на минуту расслабиться, потому что готовил из него военного горного стрелка, кем и сам был когда-то.

Честолюбивый дед мечтал, что внук получит военное образование и в составе батальона горнострелковой дивизии «Эдельвейс» будет участником покорения Северного Кавказа и одним из тех, кто водрузит знамя Германии над вершиной Эльбруса.

В предвоенные годы по заданию своего командования, он неоднократно бывал с альпинистами под видом туристов на Чегете, у подножия Эльбруса.

Обучая их военному альпинизму, и исследуя местность, делился богатым опытом разведчика и стрелка, а главное- помечал на карте удобные тропинки и перевалы, а также опасные ущелья и места возможного схода снежных лавин в горах Северного Кавказа, прекрасно понимая, что все это очень скоро пригодится его прилежным ученикам, а может быть, и его внуку.

Но мечтам деда, вышедшему в отставку незадолго до войны, не суждено было осуществиться. Его единственный внук не попал в военное учебное заведение по причине плоскостопия, но тем не менее, Макс, как звали его домашние и друзья, вырос здоровым, сильным, выносливым, и получил отличную спортивную и военную подготовку.

Баронесса, австрийская аристократка, гордившаяся тем, что происходила по отцу из боковой ветви рода самого Фердинанда III Габсбурга, а по матери- из древнего венецианского рода патрициев Контарини, была красивой, довольно моложавой и великолепно образованной дамой.

Вышедшая замуж без согласия родителей, за потомственного военного, чьи предки получили свой дворянский титул не происхождению, а из-за заслуг перед отечеством, после трагической гибели мужа, так и не вышла больше замуж, и посвятила жизнь воспитанию детей.

У нее была старшая дочь, но как часто бывает, когда младший отпрыск мальчик, вся любовь матери достается именно ему.   Вот и баронесса, не сознавая, что следует закону Фрейда, сильнее любила нежной материнской любовью своего сына, нежели дочь, и небезосновательно ревновала его к деду, видя, как мальчик тянется к нему.

Мать открыла Максимилиану мир искусства, приобщила его к музыке, поэзии и живописи, под ее влиянием он проникся философией Вольтера, стал поклонником Моцарта и Гайдна, Шекспира и Гете, Ван Гога и Рембрандта.

Несмотря, а может быть, благодаря такому разностороннему воспитанию, Максимилиан стал не только физически развитым, но и хорошо воспитанным и блестяще образованным представителем золотой молодежи довоенной Австрии.

Неужели все это было в его жизни?

Крутые спуски с горнолыжных альпийских трасс, победы на спортивных соревнованиях? Вальсы Штрауса на венских балах с дочерью английского дипломата, которая нравилась ему и казалась воплощением грации и красоты? Бравирование армейской выправкой и гордость, когда он впервые надел военную форму, встав в ряды Гитлерюгенда?

Он вспомнил, как дед, прекрасно понимая, что близится конец войны и этих желторотых юнцов, в числе которых был его внук, могут послать на войну как на бойню, так и не смог воспрепятствовать отправке внука на восточный фронт.

Воспользовавшись связями в высших военных инстанциях Германии, он в тайне от внука и домочадцев, заручился протекцией бывшего сослуживца, обещавшему ему, старому и преданному вояке, что внука отправят в безопасные пока Италию или Францию.

Но несмотря на это, все случилось как случилось-его внук оказался вместо западного на восточном фронте, что чуть не стоило жизни его деду. Уже по дороге на фронт Макс узнал, что его деда парализовало после инсульта.

…Пленный очнулся от воспоминаний-булыжник никак не хотел ложиться в ямку вплотную со своими собратьями, ранее уложенными им.

Он отбросил его в сторону и взял другой, мельком взглянув на свой грязный рукав. Интересно, чтобы сказала бы его баронесса-мать, увидев своего сына сейчас грязным, оборванным и голодным?  Баронесса, которая тщательно следила за его отутюженными пижамами и белоснежными рубашками, и обнаружив морщинки на них, неустанно бранила свою служанку, терпеливо сносившую все ее попреки?

Максимилиан горько усмехнулся своим невеселым мыслям и ловким движением руки аккуратно поставил камень на приготовленное для него место.

Его размышления прервал внезапно начавшийся теплый летний ливень и часовые загнали пленных под деревянный навес около тротуара.

Друзья по плену, бывшие однополчане, пережидая ненастье, стали рассказывать анекдоты, хохоча, -о молодость! – и предвкушая скорое окончание работы, чуть теплый душ по случаю субботы, и скудный ужин в лагере для военнопленных.

Максимилиан, стоявший ближе всех к перилам, ограждающих тротуарную дорожку увидел бегущую от грозы под навес тротуара девушку с небольшим чемоданчиком в руках.

Громко грянул гром, ослепительно сверкнула молния, девушка ускорила бег.

Первой мыслью Максимилиана было бежать навстречу девушке, помочь добраться ей до укрытия и донести чемоданчик, но вспомнив, что он на чужой, вражеской земле, в плену, под прицелами автоматов, с сожалением отбросил эту мысль.

Не без любопытства он стал рассматривать ее приближающуюся фигуру.

Она была выше среднего роста, в простом, промокшем насквозь платье, облепившем ее худенькое тело с довольно высокой грудью, красивым изгибом бедер и тонкой талией.  На её стройных ногах с изящной маленькой ступней и крутым, как у балерины подъемом, красовались белые парусиновые туфли, начищенные мелом, который уже растворился под дождем и выдал истинный возраст потемневших туфель; их узкие завязки-ленты, видимо вместо старых изношенных пряжек, были аккуратно пришиты по обеим сторонам каждой туфельки и крест-накрест обхватывали тонкие лодыжки ног.

Девушка точно из простой и бедной семьи, но откуда в ней такая порода, такое изящество, размышлял Максимилиан, зачарованный красотой ее тела, четко обрисовавшееся под мокрым, прилипшем к нему платьем.

Среди женщин из местных горских племен он еще не видел такой пропорциональной фигуры, горделивой осанки и величественной посадки головы-как у греческих богинь, скульптуры которых он видел в залах музеев Рима и Ватикана. Правильные черты её лица были видны пока не совсем отчетливо, но чувствовалось, что они вполне соответствуют фигуре.

Кто она? Точно не грузинка и не армянка, не лезгинка и не осетинка, может быть турчанка, гречанка или еврейка?  он вдоволь за месяцы плена насмотрелся на местных женщин Закавказья, среди которых встречались настоящие восточные красавицы.

Нет, скорее она похожа на итальянку, но откуда здесь, в провинциальном грузинском городке итальянцы?

И все-таки она славянка, окончательно решил он, но из южных областей России, где, как он слышал, женщины особенно красивы, потому что в их жилах течет кровь разных племен и народов, а метисы умны, красивы и здоровы, как утверждают генетики.

На средневековых карнавалах Венеции она, наверняка, была бы одной из двенадцати самых красивых горожанок, ежегодно избираемых для праздничного шествия, подумал Максимилиан и вновь стал с любопытством рассматривать девушку, преодолевающую последние метры, разделяющие ее от спасительного навеса.

Свой плоский фанерный чемоданчик она держала над головой, видимо, чтобы не намокли волосы, поэтому он так хорошо рассмотрел ее фигуру.

Да, подумал Максимилиан, волосы у нее остались сухими, и тут же отметил, что они у нее пышные и блестящие, крупными кольцами локонов они спускались вдоль стройной шеи и ложились мягкой волной на ее еще немного угловатые, как у подростка, плечи.

Добежав, наконец, до укрытия и опустив свою ношу на край деревянного настила тротуара, она перевела дыхание, грациозно наклонилась и туже затянула ослабевшую ленту-завязку на туфельке. Затем сделала было жест рукой, говоривший о том, что она не прочь хоть немного отжать подол мокрого платья, но подняв голову и увидев неподалеку пленных немцев, притихших и уставившихся на нее, смутилась, и передумав, просто одернула платье, прилипшее к ногам.

Глянув на противоположную сторону улицы и увидев, что там нет навеса над тротуаром, она решила продолжить свой прежний путь.

Проследивший за ее взглядом Максимилиан понял, о чем подумала девушка.

Он одобрил ее решение, потому что на противоположной стороне улицы действительно не было деревянного навеса над тротуаром, и переходя туда, девушке пришлось бы обходить под дождем кучу булыжников, тачки, лопаты и кирки, брошенные ими, а она уже и так вся вымокла.

В то же время, он оценил ее мужество-пройти одной под перекрестным огнем горящих глаз, одичавших от долгого отсутствия общения с прекрасным полом молодых здоровых ребят, да еще пленных врагов, – для этого нужно было быть достаточно смелой.  Решительно тряхнув головой, словно отгоняя ненужные мысли и робость, незнакомка легко подхватила с земли чемоданчик и пошла дальше по настилу тротуара.

Часовой, охранявший пленных, заметил девушку и приказал им отойти от перил деревянного настила тротуара.  Второй часовой, стоявший поодаль, за спинами пленных не видел идущей Марийки.

Максимилиан, как зачарованный, не мог оторвать взгляд от незнакомки и оставался стоять на прежнем месте, не слыша команды часового.

Тем временем девушка поравнялась с высоким белокурым юношей и взгляды их впервые встретились.

Максимилиан всегда придерживался немецких канонов красоты, по которым красивые девушки должны быть, как истинные арийки, голубоглазые и светлые, как его мать и сестра.  Брюнетка априори не может быть красавицей, полагал он ранее.

Но взглянув вблизи на её лицо, он был приятно поражен своим заблуждением!

У девушки был правильный овал лица и белая кожа с оттенком редкого персикового алебастра светящегося изнутри, такой он видел на алебастровых рудниках Тюрингии и в статуэтках-подсвечниках на каминной доске в зале своего замка.  На её лице искрились живым огнем миндалевидные темно-карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, над которыми изящно изогнулись брови, не знавшие еще пинцета; ровный прямой нос и красиво очерченные яркие губы, не обезображенные помадой, завершали ее портрет.

На щеках и скулах незнакомки от бега и волнения выступил нежный румянец, на лбу появилась легкая испарина, в густых иссиня-черных волосах дрожали и поблескивали, как бриллианты в дорогой диадеме, мелкие капельки дождя.

В ее взгляде было все: и дружелюбие-«пленные тоже люди, особенно молодые и привлекательные!» и ужас- «неужели эти совсем юные немцы убивали людей?»  и сомнение-«нет, этого не может быть!»  и немного кокетства- «говорят, я хороша собой?»  и веселье от того что молода, и предвкушение предстоящих каникул, и извинение за мокрое платье и старые туфли!

Многое выражали еще эти милые глаза, и столько в них было радости и добра- и к людям, и к небу, и даже к этой летней грозе!

И главное -в них читалось ожидание любви и счастья!

Глаза Максимилиана выразили удивление и радость от этого приветливого взгляда незнакомки, полного обаяния молодости, все это пролетело как миг и в то же время, длилось как целая вечность, но тут раздался окрик часового: “проходи быстрее, курва!   А ты, фриц, чего зенки вылупил, марш работать!»

Девушка вздрогнула от этот окрика, как от удара кнутом, вспыхнула ярким румянцем от обиды, подбородок ее задрожал, выразительные глаза, только что излучавшие все лучшее что только могут выразить глаза юной девушки, неискушенной еще соблазнами жизни, наполнились слезами от унижения; дыхание участилось, и она побежала вдоль тротуара. Каблучки ее туфель отбарабанили четкую дробь по деревянному его настилу, пока она не свернула за ближайший угол и быстрые шаги не затихли совсем, быстро удаляясь.

Пленные, молча наблюдавшие за происходящим, растерянно и с сочувствующим выражением лиц смотрели вслед убегающей девушки, ибо кому непонятно значение слова «курва»?   А Максимилиан побледнел от злости, зрачки его серо-голубых глаз расширились от ярости и тут же кровь бросилась ему в голову.

Он сжал кулаки и рванулся к часовому, но его удержали друзья, успокаивая и напоминая, что его могут избить прикладами автоматов, оставить без ужина, а то еще, чего доброго, могут и в карцер посадить, или даже пристрелить.

                                                                        Глава 2                                                  

                                            Из Бессарабии   в Таврию  

«…Что за славный народ Болгары!.. цвет Славянских народов. Какая деятельность в них, какое трудолюбие, какой огонь горит в их глазах! Какая веселость, смелость и добродушие в них… Однако, если бы случай представился…  быстро перешли бы они к мечу для защиты Родины и собственности.»                                                  

                                                                                                                          Ф.Ф.Вигель                                                                                                                                                                                                                                                                      

                                В 1856 г. завершилась Крымская война, и Россия, согласно Парижскому конгрессу, уступила Молдавии часть Южной Бессарабии; 40 болгарских и 83 гагаузские колонии подпали под власть Молдавского княжества, пребывавшего турецким вассалом.

 После объединения Молдовы и Валахии в 1859 г., Южная Бессарабия вошла в состав нового государства-Румынии, в результате чего почти

 половина болгарских колоний, оказались в составе княжества Молдавии.

  В конце 1860 г. в Южной Бессарабии возникла распространившаяся на болгар рекрутская повинность, участились кровавые расправы, мародерство. В свою очередь, ногайцы, населявшие Приазовье, вместе с остальными мусульманами Крыма и Северного Кавказа в 1860 г. стали массово переселяться в Турцию.

Эти события повлекли за собой волну переселения болгар на русскую территорию.

В результате опустели огромные пространства земли, особенно в Приазовье, что вызвало необходимость их заселения.  

 Именно на месте опустевших ногайских аулов и основывали переселенцы свои колонии в 1860 –1861 гг.

 Под колонии были назначены казённые земли Таврической губернии, главным образом в Мелитопольском и Бердянском уездах.

В 1877 г. Александр II объявил войну Турции, под гнетом которой болгарский народ прожил около пятисот лет. Ценой огромных усилий своего народа — человеческих жертв, материальных затрат–Александр II освободил Болгарию от турецкого рабства.  

 Своим гуманным и благородным жестом, он заслужил признание болгарского народа и в душах болгар остался любимым и популярным русским царем.  Имя его славится и передается из поколения в поколение. 

                                                Отец                                               

  Солнце вставало над большим болгарским селом Инзовка в Таврии, уютно раскинувшемуся на берегу Лозоватки.

Над речкой стоял утренний туман, в траве блестели россыпью алмазов капельки росы. Двое мальчишек, поёживаясь от утренней прохлады, удили рыбу с деревянных мостков под старыми раскидистыми ивами.

Пастух, закинув за плечо котомку с харчами, начал обходить село, собирая по дороге своих подопечных буренушек.

Михаил выгнал свою многочисленную скотину из хлева за ограду скотного двора, насыпал в деревянные кормушки зерно для домашней птицы, и бросив шелкопряду тутовые веточки с сочными зелеными листьями, помог жене перенести к сепаратору несколько ведер с теплым парным молоком, надоенным ею только что от их пяти коров. Он любовался своей женой, аккуратно и неспешно несшей ведра на коромысле так, что они ни разу не покачнулись.

Все четыре года со дня их свадьбы пролетели как четыре дня.  Люба не была первой красавицей в их селе, но была ему милее и дороже всех красавиц мира.

Несмотря на то, что мать Любы, Анна Павловна Милчевская, которая являлась одновременно и его родной теткой по материнской линии, была недовольна этим браком, поскольку браки между близкими родственниками у болгар запрещались, после рождения здоровой внучки простила молодым, живущих в ее доме, их «грех кровосмешения».

Михаил стал хорошим хозяином, и Анна Павловна, овдовевшая через год после рождения младшей дочери, была довольна зятем, который занял место главы дома и принял у неё все заботы по хозяйству.

Михаил был четвертым ее зятем, и все они были хорошими мужьями ее дочерей и отличными хозяевами, но младший был еще и мастером на все руки, обладал легким и уживчивым характером, был замечательным мужем, отцом и зятем.

Старшие замужние дочери жили в домах своих мужей, поэтому Михаил был единственным мужчиной и главой их маленькой семьи, но он всегда с уважением прислушивался к мнению и пожеланиям своей тещи и одновременно тетки.

Он ждал первенцем сына, помощника, а родилась девочка, и Михаил, скрыв разочарование, тем не менее, с удовольствием возился с дочуркой в редкие свободные минуты.

Он смастерил ей деревянную кроватку, украшенную резьбой, а потом ходунки и высокий стульчик с подлокотниками, на котором Марийка, на правах взрослой, сидела не у матери на коленях, а за общим столом.

Девочка стала рано узнавать отца и никогда не плакала у него на руках.

Михаил, обладая могучим здоровьем, после работы в поле, зачастую вместе со своим самым младшим, еще неженатым братом, помогал жене и теще собирать урожай в саду или пропалывать грядки в огороде, что считалось у болгар больше женской работой, нежели мужской.

Зимой он мастерил мебель, паял прохудившиеся кастрюли, чинил лошадиную сбрую, плел из гибких ивовых прутьев корзины для винограда и ловушки для раков, делал тысячу других домашних дел, без которых не обходится жизнь ни одного хозяйственного крестьянина в селе.

И делал все это легко, играючи, с шутками и прибаутками, был общительным и жизнерадостным, в отличии от жены-серьезной и немногословной.

Люба не отставала от мужа в работе, была крепкой и выносливой, хозяйственной и домовитой.  Они были вполне грамотными для села людьми, потому что окончили церковно-приходскую школу своего села, где учительствовала их родная тетка.

Некоторых парней, после школы, родители посылали учиться в Бердянск и Мелитополь, получать профессии печника-каменщика, тракториста, механика, очень востребованные тогда в селе.

Михаил легко научился водить трактор, сам разобрался в его нехитром моторе, и иногда одалживал его для пахоты у их более зажиточного соседа. Он планировал накопить деньги, продав быков и часть овец из своего стада, и купить трактор уже следующей весной, к пахоте.

Самой заветной мечтой Михаила и его жены была постройка дома на косе Азовского лимана, куда они иногда ездили всей семьей рыбачить и купаться в летние воскресные дни.

Земля там была плодородной, виноград рос отборным, а вино из него получалось особенно хорошим, как у их соседей, игравших свадьбу годом раньше, и поселившихся в построенном всей их многочисленной родней доме на косе лимана.  Больше всех радовалась морю Марийка, и взрослые были удивлены, когда она, будучи еще совсем маленькой, поддерживаемая чуткими руками матери, начала плавать при первом же знакомстве с морем.

Возвращаясь домой из таких поездок к морскому побережью, Михаил иногда грузил в телегу ракушечник, и их просторный двор перед добротным домом, всегда был устлан крупными светлыми ракушками, как почти во всех дворах их села, а некоторые сельчане использовали его в строительстве хозяйственных построек и даже домов.

Семья была встревожена событиями последнего времени, почти каждую неделю узнавали от своих родственников и знакомых из соседних сел- Райновки, Софиевки, Мариновки, что очередных сельчан раскулачили и сослали в Казахстан, на Урал или в Сибирь.

У тех же, кто вступил в колхоз, отбирался весь скот, огороды, сады, земли под пашню, конфисковывались все запасы зерна, даже семенные, а главное-у людей забирали паспорта, и они уже не могли уйти из села никуда и никогда.

Причем раскулачивали и ссылали не только зажиточных крестьян, но и середняков.

То же самое происходило и у их соседей-немцев, гагаузов, македонцев, греков, и у других иностранных поселенцев, населяющих Приазовье.

При раскулачивании, в тех редких случаях, если оставляли хозяевам дом, то огород при нем не мог прокормить большую семью, и крестьяне не представляли себе, как можно выжить, лишившись земли. Кроме приусадебного, у каждой семьи было по два-три больших огорода, располагавшихся по берегам речки, и по нескольку садов.

Скоро очередь дойдет и до них, нужно было принимать решение-вступать в колхоз или уезжать из родного села, как это делали некоторые сельчане.

Крестьянам жалко было отдавать и свой скот в общее пользование, в колхоз.

Животные были не только кормильцами, они были, все равно, что члены их семьи, за ними ухаживали, их кормили, лечили, выхаживали, принимали новорожденных телят, а в холодные зимние дни самых маленьких из них забирали в теплый чулан избы, чтобы те не замерзли.

Кто будет ухаживать за ними теперь так, как ухаживали они, их хозяева?

Разве коллективная собственность и частная это одно и то же?

Как отдать бесчисленные стаи домашней птицы, без которых хозяйственный двор становился пустым и безжизненным?  А стадо овец, из шерсти которых болгарки пряли шерсть и ткали ковры, а выпестованных шелковичных гусениц? Ведь из их коконов получали шелк, который искусные руки мастерицы потом вплетали в лицевую сторону тонких шерстяных ковров в виде красивых геометрических узоров.

Ни одно приданное невесты не обходилось без этих ковров и дорожек, кружевных плетеных занавесей и нарядных шелковых и шерстяных тканей, собственноручно изготовленных будущей невестой и всеми женщинами семьи длинными зимними вечерами, и спрятанных в большой кованный сундук до свадьбы.

Почему они должны отдать свои десятины земли, которыми их отцов и дедов русское правительство наделило при переселении в вечную собственность?

А огороды и сады?  Какие замечательные сорта фруктовых деревьев они вывели, сколько удобряли и подкармливали их, как дрожали над каждым деревцем, укрывая их корни древесными опилками на зиму, опрыскивая ветви от вредителей весной, леча стволы золой и глиной в начале лета!

Сколько десятилетий они выводили новые морозостойкие сорта винограда, бережно храня при переездах черенки лозы от того винограда, который вывезли еще их предки из родной болгарской земли!  Какие они кулаки и эксплуататоры?

Они ведь не нанимали батраков, как делали это зажиточные крестьяне в соседних украинских и русских селах и хуторах, сами трудились от зари до зари, а если кому-то было не по силам убрать богатый урожай, к ним на помощь по очереди приходили родственники и соседи, ведь выручать друг друга – в крови у болгар.  Всем селом помогали вдовам, сиротам, старикам и больным сельчанам. Дома строили тоже все селом, свадьбы, крестины отмечали все вместе, вместе делили и радость, и горе.

Год их переселения -1861-совпал с манифестом царя Александра Второго об отмене крепостного права.

В Таврию, привлеченные её плодородными землями и теплым климатом, стали приезжать крестьяне-переселенцы из средней полосы России, а также беглые люди, среди которых были даже каторжники.

Болгары помогали им всем, делились семенами перед посевом, дарили на обзаведение мелкий домашний скот и домашнюю утварь, помогали строиться, учили всему тому, что умели сами, перенимая у вновь прибывших что-то полезное для хозяйствования, неведомое им ранее, обмениваясь, таким образом, умением и опытом ведения земледельческих хозяйств.

Но некоторые из пришельцев не любили работать, или посадив один огород и вишенку перед хатой, заведя коровенку, козу и десяток кур, довольствовались тем, что имели, и не стремились работать больше и жить лучше, а то и вовсе беспробудно пили самогон.

С тех пор прошло много лет, и теперь их потомки, такие же нерадивые крестьяне, как их отцы и деды, вступали в колхоз, почти ничего при этом не теряя.

Получается, что тем, кто работал всю жизнь, осваивая целинные земли, вкладывая в обустройстве своего хозяйства все силы, не щадя себя и своих родных, нужно отдать все нажитое имущество, и вступить в колхоз с этими бездельниками?

Так где же справедливость?

Среди болгарских крестьян не было пьяниц и лодырей, несмотря на то, что они делали вино и ракию, которые пили исключительно по праздникам и на свадьбах, а если изредка встречался нерадивый хозяин, к тому же и большой любитель выпить, то был позором всего села.  Детей своих болгары растили в строгости и послушании, трудолюбие воспитывалось в них с самых ранних лет.

Как только мальчики немного подрастали, они становились помощниками взрослым и работали с ними в поле, учились у отца мастерить и хозяйничать дома, девочки сызмальства учились домоводству и помогали матери в работе на огородах и в садах.

Спокойная и размеренная жизнь болгарских крестьян подходила к концу.

Больше всего их пугала мысль даже не о том, что у них отнимали все их нажитое не одним поколением имущество, а то, из-за чего когда-то их предки ушли из Болгарии

в чужую страну, и что обещало им русское правительство- свободу и землю.

Но пришла новая власть, а вместе с ней и новые порядки.

                                                              Дорога в ад

Сквозь предутренний сон Михаил услышал шелест шин по проселочной дороге, ведущей к их дому.  Осторожно, чтобы не разбудить жену, он повернул голову и посмотрел на нее. Встававшая несколько раз за ночь к ребенку, Люба крепко спала, доверчиво положив голову на плечо мужа.

Еще не осознав всей опасности, сердце подсознательно сжалось от тревоги и страха, не столько за себя, сколько за семью-свою ненаглядную Любушку, старшую дочь Марийку, и маленькую новорожденную Ниночку.

Нескольких соседей, в том числе болгар и греков, приехавших с ними несколько лет назад из Украины, уже арестовали и сослали в Сибирь. В семье неоднократно обсуждали тему переезда, но Михаил разумно решил, что куда бы ты не поехал, НКВД найдет тебя везде.

Он уловил еле слышный скрежет тормозов, чуть слышно хлопнули дверцы машины:

– за кем? молнией пронзила мозг мысль

-на этот раз за тобой, отвечало предчувствие

-как же они выживут без меня? спросило сердце

-как все, миллионы таких как вы, ответил разум.

Ему стало вдруг душно, в висках быстрыми толчками пульсировала кровь, руки похолодели, но он не стал будить жену.

Он смотрел на нее, спящую, прильнувшую к нему своим горячим и страстным телом, пахнущую грудным молочком, его милую, любимую, такую родную Любушку.

Он прощался с ней, может быть, навсегда, и хотел запомнить ее образ.

Послышались крадущиеся шаги по скрипучей деревянной лестнице и сразу вслед за этим последовал резкий стук в дверь.

Люба вздрогнула и сразу проснулась. Глянув в глаза мужа, сразу все поняла.

Она вскочила, заметалась по комнате, успокаивая плачущую малышку, разбуженную в неурочный час, и ругала себя за то, что не собрала заранее маленький узелок с вещами мужа и сухарями, как это делали в то страшное время многие женщины, опасаясь, что мужей арестуют и отправят в ссылку внезапно.

Но муж запретил ей это делать, полагая, что им бояться нечего, а это только привлечет в их дом беду.

Проснувшаяся от необычного шума Марийка испуганными глазами смотрела на родителей, судорожно сжавших друг друга в объятиях, не догадывающаяся от парализовавшего ее страха, что ей нужно было бы сейчас успокоить сестренку вместо матери.

Ворвавшиеся в их комнату милиционеры предъявили ордер на арест главы семьи, Михаила Греблева, и стали переворачивать все вверх дном в их комнате, не стесняясь заглянуть в постель девочки и даже в люльку плачущей малышки.

-Что вы там ищете? стараясь говорить спокойным голосом, еле сдерживая себя, спросил Михаил

-контрреволюционную литературу, невозмутимо ответили пришедшие

-у нас кроме Библии, школьных учебников и детских книжек нет никакой литературы, сказал мужчина

-молчи, контрреволюционная сволочь, уже одно то, что ты болгарин и бывший кулак, достаточно для того, чтобы расстрелять тебя, как врага народа, без суда и следствия!

Жена побледнела и умоляющим взглядом посмотрела на мужа, призывая его к молчанию. Не дав попрощаться с семьей, Михаила вывели из комнаты и повели к машине, черному ворону.

…Сколько раз потом, лежа бессонными морозными ночами на промерзших досках нар колымского лагеря, едва прикрытых грязным тюфяком с древесными опилками, Михаил вспоминал ту страшную июльскую ночь!

Он опасался, что следом за ним, арестуют и Любу с детьми, как членов семьи врага народа, тем более-они тоже болгары. Вернее, его Любушка была македонкой по  отцу, да какая им разница!  Значит, вся причина в национальности? Ведь на самом деле, кулаками они не были! Или теперь, спустя шесть лет после их бегства из села, его наказывают за то, что отказался вступить в колхоз?

Как же так? Неужели турецкий геноцид по отношению к ним повторится здесь, среди единоверного русского народа? Или вся причина их бед только в неправильной политике правительства страны?

Он вспомнил, как ребенком слышал споры взрослых о том, правильно ли поступили их деды, когда переселились из Бессарабии в Россию, а не вернулись в Болгарию, как призывал болгар сделать их земляк Георгий Раковский.

Историческая справка.

РАКОВСКИЙ Георгий (Савва) Стойкович (1818—1866)—болгарский революционер, поэт и журналист. Раковский был первым решительным проповедником идей балканской федерации, в которой он видел путь к освобождению Болгарии.

В ряде своих произведений Раковский доказывает величие Болгарии в прошлом, которое сравнивается с печальным настоящим. Большинство литературных произведений Раковского проникнуто призывом к борьбе за национальное освобождение болгарского народа.

 Его брошюра «Переселение в Россию или политика, убийственная для болгар» в 1861г. была направлена против переселения болгар в Россию и разоблачает хищническую политику крепостной России.

«Куда вы идете, милые братья болгары? Знаете ли вы, что такое Россия? Знаете ли вы, какое рабство и какие вечные муки ждут вас там? Вас продадут и поделят между несколькими помещиками, которые, уделив вам немножко земли, чтобы вы построили себе более простые и бедные хижины, чем у цыган, заставят работать насильно кнутом, денно и нощно, как лошади, только из-за одежды и пищи.»
Разносторонняя деятельность Раковского — поэта, журналиста, историка, политика — окружила имя неукротимого революционера легендарной славой.

…До революции болгары не роптали на власть, благодаря своему трудолюбию и миролюбивому характеру, им жилось хорошо. Но сейчас получается, что пророчества Раковского начинают сбываться?

Мало того, что у них отобрали все нажитое нелегким трудом многих поколений их предков на суховейных землях Буджакских степей и в засушливых степях Призовья, которые они превратили в плодородные нивы и цветущие сады, так еще и причислили к врагам революции!

Михаил, как и его земляки, как и миллионы простых мужиков-крестьян, был далек от политики, для них смыслом жизни всегда был труд на земле и семья.

…К работе приучил его отец. Заметив у сына интерес к земле, он начал брать маленького Мишо с собой в поле.  Больше всего мальчику нравилось ходить за сохой по рыхлой земле во время пахоты, покрикивая время от времени на послушных волов, и слушать весело щебетавших жаворонков в утреннем, занимавшемся розовой зарей небе.

А потом, после работы, пустив волов пастись на зеленом лугу с сочной травой, он садился на мягкий пушистый мох под деревом где-нибудь на пригорке, и достав из-за пазухи свою свирку, издающей нежные, мелодичные и тонкие звуки, играл так, что даже поющие птицы, прятавшиеся в листве деревьев и кустарников, умолкали, прислушивались к его игре.

Домашних животных мальчик любил с раннего детства, частенько баловал их круто посоленной горбушкой черного хлеба, сладкой морковкой или хрустящей капустной кочерыжкой, которую мать давала ему, когда варила на обед чорбу.

Не ленился убирать хлев, замешивать отруби для скота, возить навоз с дедом, купать и чистить лошадей в речке. Зимой, когда работы в поле не было, его учили плотничать и столярничать, и никто тогда не догадывался, что когда-нибудь это умение спасет ему жизнь.

Мишо любил слушать, как по вечерам, его дед, расправив пышные усы и покуривая трубку с длинным чубуком, набитую выращенным им табаком, рассказывал внукам о своих молодых годах.

Он был еще подростком, когда в 1861 году вместе с родными приехал в Таврию из Южной Бессарабии, из села Таш-Бунар что в переводе с тюркского означало «каменный колодец» (в наст. время село Каменка, Молдова).

Болгары поселились тогда на руинах ногайского аула Орманчи, сразу переименовав его в село, и назвали «Инзовкой» в честь своего любимого «Бай Ивана».

Так они звали между собой генерал-губернатора Ивана Никитича Инзова, бывшего всю свою жизнь председателем Попечительского комитета по делам иностранных поселенцев Юга России.

Поскольку земельные наделы и денежные выплаты исчислялись на «венец», болгары пошли на хитрость. Дед вспоминал, как три дня и три ночи без отдыха священники до хрипоты произносили слова «Венчается раба Божия…» и венчали всех подряд, включая вдов с 13-летними мальчиками.  Впоследствии, когда наскоро созданная семья получала желанные земли и денежное довольствие, эти браки аннулировались, а священники уничтожали церковные книги.

Российские власти ничего не заподозрили, удивление у них вызывали лишь ранние браки болгар.

 Историческая справка.

 Переселение задунайских болгар в Приазовье вовсе не было актом милосердия по отношению к единоверцам.

 Его можно признать взаимовыгодным сотрудничеством двух народов. С одной стороны, российское правительство действительно избавило болгар от дискриминации и притеснений, которым они могли подвергнуться на территории Молдавского княжества. С другой стороны, Российская империя была заинтересова­на в хозяйственном освоении приазовских степей, а болгары были в состоянии выполнить эту зада­чу. К переселению допускались лишь хорошие земледельцы: крестьяне, способные к возделыванию злаковых культур, винограда, фруктовых и шелковичных деревьев, табака, других полезных культур, а также скотоводы.

Между тем, в первые годы после переселения, новая родина встретила колонистов неласково. Переселенцы столкнулись с неблагоприятными погодными условиями несколько лет подряд–  Приазовье охватила сильная засуха. А учитывая то, что болгарские переселенцы в Таврической губернии традиционно занимались скотоводством и овцеводством, они столкнулись с серьезной нехваткой фуража и подножного корма для животных. Чтобы предотвратить падеж скота, колонисты начали перегонять свои стада и отары в смежные губернии. Это мало помогало, поскольку соседи резко взвинтили цены на выпас «пришлого» скота. Аренда пастбища для болгар доходила до одного рубля се­ребром в месяц с животного. Платить такие деньги болгары не могли, поскольку в Приазовье цены на скот резко упали.  Урожай гиб от суховеев и засухи, степь была выжжена солнцем, нечем было кормить семьи и домашний скот. Начался голод. В 1866 г. болгары решили идти дальше, на Кубань, которая славилась черноземом и благодатным климатом.

 Но русское правительство запретило болгарам вновь переселяться, и чтобы удержать их на целинной малозаселенной земле, выделило денежное пособие для закупки продовольствия и корма для скота, а позже-для строительства церквей в болгарских селах и училища в Преславе (названном так в честь столицы Первого Болгарского царства). Кроме того, власти решили оставить колонистам все доходы от находящихся в их владении резервных и излишних земель в течение пяти последующих лет. Потом настали урожайные годы, земля стала родить, поля колоситься, посаженные переселенцами сады и виноградники плодоносить; степь зазеленела пастбищными травами, отары овец и стаи домашней птицы стали множиться, и люди в очередной раз убедились, что земля ценит кропотливый и упорный крестьянский труд и благодарит их сполна.

…Постепенно люди освоили бескрайнюю степную целинную землю, и стали трудиться на ней точно так же, как трудились веками на болгарской и бессарабской земле их предки.

Болгары жили большими семьями, по 3-4 поколения под одной крышей, возраст в 80 лет был обычным в колониях. Почти в каждом селе была школа, иногда несколько.  После окончания начальной школы дети некоторых болгарских крестьян учились в ремесленных училищах уездных городов.

Семьи держались на трех основах: привязанности к христианству, любви к русскому государю, и уважению к семейной иерархии. В домах-изобилие икон, рядом с которыми -с одной стороны портрет русского царя Александра Второго, с другой-генерал-губернатора И.Н. Инзова.  Благодаря своему трудолюбию, большим земельным наделам, пользованию правами, привилегиями и заботе колониального управления, болгары достигли большого благосостояния, превзойдя даже хозяйственных и прагматичных немцев-меннонитов, пришедших и обосновавшихся в этих краях еще во времена Екатерины Второй.  Но все это было в прошлом.

Грянула Первая Мировая война, революция, за ней коллективизация, и с тридцатых годов-массовые репрессии.

… Воспоминания перенесли Михаила в камеру Батумской, потом Тбилисской тюрьмы, где он ждал отправки в ссылку, затем в набитый заключенными товарный вагон поезда, который долго мчал его на край земли, в бухту Находка, и наконец-в трюм парохода, который привез его, вместе с другими ссыльными в порт Нагаево, на Колыму.  Людям, которых, которых плохо кормили в дороге, на пароходе выдали селедку, и самые   голодные и неосторожные ели ее как в последний день.

Но воду заключенным в душном и жарком трюме, нагретом от раскаленной солнцем палубы корабля, не дали.  Когда терпеть жажду стало невмоготу, люди стали кричать и барабанить в металлические двери и стены трюма, требуя воду.

Это продолжалось несколько часов, пока наконец, им не спустили на веревках бадью с водой.

Бросившаяся к воде толпа обезумевших от нестерпимой жажды заключенных, затоптав по пути к ней с десяток людей, отталкивая друг друга, опрокинула бадью, ловя жадными ртами живительную влагу, и вся вода вылилась на пол трюма.

Борьба за глоток воды объяснялась тем, что, брошенные в один трюм, заключенные всех мастей, “враги” и “друзья народа” действовали по принципу “кто сильней, тот и побеждает”.  Тогда капитан корабля приказал через помпу закачать в трюм воду по щиколотку людей. Заключенные как животные, становились на четвереньки и пили эту грязную воду, смешанную с грязью и фекалиями.  Как можно было еще больше унизить людей? На следующий день началась повальная дизентерия, люди умирали как мухи, трупы выбрасывали за борт на ходу, в результате до места назначения не доехала почти четверть заключенных.

Михаил, несмотря на голод, каким-то пятым чувством осознавая опасность, съел соленой рыбы совсем немного, а пить грязную воду, несмотря на жажду, не стал, благодаря чему и остался жив.

… Впереди у него было семнадцать нечеловечески тяжелых лет его недолгой жизни, в холоде, голоде, болезнях, рабском труде, унижениях, издевательствах уголовников, вместе с которыми приходилось отбывать срок политическим заключенным, и он не раз позавидовал тем, кто не дошел до конца этого страшного пути.

                                               Глава 3 

                                        Генерал-губернатор И.Н. Инзов

                                                                                «…Он дал поселенцам новую жизнь

                                                                                      в новом их отечестве»

                                                                                              Слова болгарских колонистов  

Участник русско-турецкой войны конца XVIII века, герой Отечественной войны 1812 г, генерал Иван Никитич Инзов, был награжден Георгиевским крестом и орденами Святой Анны I, II, III степени, и единственным из русских генералов, удостоенным французским орденом “Почетного легиона” за милосердие к французским пленным. 

Своей деятельностью по управлению 83-мя болгарскими колониями и двумя городами, он заслужил безграничную любовь и поклонение болгарского народа. Он помогал им сохранить и обогатить свои традиции, культуру, религию.

        У генерала Инзова была заветная мечта построить Новую Болгарию со

      столицей-городом Болградом. Благодаря своим усилиям, талантам, человеколюбию, он реализовал свою мечту и стал “Отцом болгар”.  Он приобрел подлинную славу самого влиятельного чиновника Российской империи и остался человеком в самом высоком смысле этого слова.  С именем генерала Инзова связан самый счастливый период в жизни болгарских колонистов в России.

  Они говорили: “Пока мы живы, будем помнить его благодеяния. Нет на земле такого болгарина, который бы сделал столько добра своим соплеменникам, сколько сделал для нас русский Бай Иван Инзов”.

И.Н.Инзову обязана и Россия как покровителю и ценителю творчества А.С.Пушкина.  Мавзолей Инзова изображен на гербе Болграда, его именем названы болгарское село колонистов на Украине и центральная улица Болграда, в его честь переименовано село в Болгарии.  

                                                   МАТЬ

Закончив нескончаемые домашние дела Люба выглянула в окно, ожидая с минуты на минуту дочь. Она и не заметила, как пошел дождь, потому что хозяйский двор был укрыт от солнца своеобразной крышей из винограда на высоких деревянных опорах, сделанных хозяином незадолго до войны.

В уже темнеющем дворе хозяйского дома, под навесом, курил высокий парень, поглядывая на окно их комнаты.

Докурив папиросу и отшвырнув затушенный окурок, он раскрыл лежавший на его верстаке большой черный зонт и вышел со двора на улицу.

“Пошел, как всегда, Марийку встречать», подумала мать.

Леван был сыном хозяйки дома, в котором они жили.

Это был серьезный юноша, всегда что-то мастеривший на верстаке под навесом.

Она знала, что ему нравится Марийка, и он наверняка ждет, как всегда по субботам, ее приезда из училища.

После переезда в город Гори, Люба с дочерью сняла комнату в маленьком старом домике, стоявшем в одном дворе рядом с хозяйским добротным домом. Хозяин, призванный на фронт в самом начале войны, вскоре погиб смертью храбрых, как было написано в похоронке. Оплакав мужа, его жена Тина была довольна тем, что ее несовершеннолетнего сына не взяли на фронт вплоть до окончания войны, хотя и знала, что Леван стремился воевать, горя желанием отомстить немцам за гибель отца.

Поэтому он пошел учиться в училище на механика-водителя, чтобы воевать на фронте, как его отец, танкистом, а по вечерам работал там же в учебной мастерской.

Мать мечтала женить Левана на девушке из зажиточной грузинской семьи.  Тина замечала, что сын давно с интересом поглядывает на Марийку, но не выгонять же людей на улицу? Тем более таких чистоплотных и опрятных, как эти квартирантки?

Да и платят они ей за квартиру всегда вовремя, несмотря на то, что живут очень скромно.
Она найдет сыну достойную невесту, девушку из местной и уважаемой в городе семьи, вон их сколько, подросших за годы войны, выбирай на любой вкус!

Не стоит ему жениться на дочери врага народа, хотя она и одной с ним, православной веры, рассуждала мать, за ее умного и красивого, серьезного и хозяйственного сына, любая девушка с радостью пойдет замуж.

А Люба думала о том, что не будет запрещать своей дочери выходить замуж за парня, которого та полюбит, как ей когда-то запрещала ее родная мать.

… Они с Михаилом вместе росли и с детства дружили, потом полюбили друг друга, и не представляли себе ни единого дня без того, чтобы хотя бы мельком не увидеться.

Теплыми летними вечерами, когда в их селе собиралась молодежь на сельской площади, они старались сесть на скамье поближе друг к другу, и как всегда на этих вечеринках, где девушки рукодельничали, тайком поглядывая на ребят, Люба старалась краем глаза видеть своего милого, ревнуя его к подруге Надьке, давно и безнадежно влюбленной в него.

Но сам Михаил смотрел только на румяную, как мак Любу, наблюдая, как быстро мелькают спицы или крючок в ее проворных руках, или игла над ее пяльцами с вышивкой. Молодежь пела, парни шутили, девушки переглядывались между собой и смущались от озорных взоров ребят, а когда играли сельские музыканты, все пускались в пляс.

Мелькали в танце белые, вышитые ярким узором рубахи ребят и красочные наряды девушек с полевыми цветами, вплетенными в косы, нежно звенели старинные серебряные мониста на стройных шеях юных болгарок.

Рвали душу древняя гайда (волынка) и кавал (флейта), ей вторили мелодичные тамбура и гадулка (смычковые инструменты), отбивал ритм тапан (барабан).

Легкие бодрящие ритмы вдохновляли танцующую молодежь и заставляли ноги самим пускаться в пляс.

Самыми красивыми были народные танцы «хоро», когда все взявшись за руки, и образовав большой круг или несколько рядов в виде извитой змейки танцевали, порой на ходу импровизируя сложные движения ног.

В танце корпус тела существовал как бы отдельно от ног, в то время как сами ноги жили самостоятельной жизнью, и неслись в такт музыке, безошибочно, без всякого напряжения выделывая разные шаги.

И стучал каблуками веселый танец, неслись в танце пестрым хороводом парни и девушки, а музыка дразнила и будоражила душу так, что та пела и плясала, и забывались мелкие жизненные невзгоды и огорчения!

В обрядовых, карнавальных, праздничных, трудовых песнях и танцах отображались важнейшие жизненные события, сокровенные мечты, темперамент, вкус, изобретательность болгарского народа.

Даже самые несимпатичные девушки становились красавицами, когда, взяв в руки свои белые кружевные платочки, и помахивая ими в такт музыке, они плавно и величаво двигались в медленном танце, или наоборот, неслись вихрем под звуки зажигательной музыки.

А парни, взявшись за пояса своих соседей с обеих сторон, или дружно положив руки на плечи друг друга, так же как греки, лихо отплясывали мужской танец, и гордились своими окрепшими в тяжелой сельской работе мускулами, угадывающимися под домотканым полотном их рубах, могучими торсами, статью и удалью.

В песнях и плясках   были видны их чувства, их страсть, их внутренний огонь.

Они танцевали точно так, как танцевали их далекие предки. Старинные массовые танцы сближали людей, что было немаловажно в суровую эпоху турецкого владычества.

Эти танцы были также красивы и ярки, как и природа их исторической родины. Энергичные и быстрые движения танцев и ритмы музыки были словно пронизаны горячим южным солнцем Болгарии, буйным ветром, ароматом садов и розовых плантаций, молодым игристым вином.

Старики улыбались, слыша народную музыку, от которых и их душа все еще пела, несмотря на почтенный возраст. Видя оживленные, украшенные молодостью радостные лица, они одобрительно кивали им, проходя мимо, и вспоминали свои так быстро пронесшиеся юные годы.

На этих деревенских вечеринках все знали, что на игривый танец «рыченица», который танцуют парень с девушкой, первый красавец села, высокий и статный, черноволосый и синеглазый, балагур и весельчак Мишо, по которому тайком вздыхала не одна девушка, как всегда, пригласит свою ненаглядную Любку, и они станцуют этот танец так, что всем станет ясно- сватовство уже не за горами!

Их шумную и веселую свадьбу, соблюдая все национальные традиции, гуляли три дня и три ночи почти всем селом осенью, в праздник святого Димитра.

Было шумно и весело, текли рекой виноградное вино и ракия, не успевали снимать с вертелов зажаренных на кострах телят и поросят, ягнят и домашнюю птицу.

Столы ломились от вкусных национальных блюд и закусок, салатов и соусов, солений и печений, приготовленных умелыми руками женщин.

Одетая в яркий и красивый национальный костюм, невеста, несмотря на свою сдержанность и диковатый характер, вся светилась от счастья и была необыкновенно хороша.

Ликовал и жених, и лишь немногие его друзья знали, каких усилий стоило ему получить согласие родственников невесты на этот брак.

Рождение через год старшей дочери Марийки было последним радостным событием их жизни в родном селе.

…Воспоминания вновь перенесли Любу в ее родную Инзовку, в их большой добротный дом под красной черепичной крышей, с просторной верандой и окнами с голубыми крашенными наличниками.

Родственники, оставшиеся в селе, писали, что в нем сейчас находится почтовое отделение, и по иронии судьбы, свои письма к ним они относят именно в их бывший дом.

В каждом письме описывая свою жизнь, они жаловались на трудности, произвол власти, и сожалели о том, что не уехали с ними, когда еще можно было уехать из села.  В те годы немало семей, не желающих вступать в колхоз, ушли из села, некоторые в причерноморские города и села, на Кубань, в Ростовскую область и на Северный Кавказ, а самые отчаянные, как они, в Грузию.

Оставшихся в селе зажиточных болгар, а таких было большинство, раскулачили и сослали на Урал, в Казахстан, Сибирь, у остальных отобрали все, оставив в голодные годы без земли, зерна, домашнего скота, и зачислили в колхоз.

Теми немногими продуктами, которые они получали за трудодни в колхозе, люди не могли прокормить свои многодетные семьи. Процветающие, некогда богатые села болгарских колонистов, после коллективизации превратились в жалкие опустевшие селения, хозяйства пришли в упадок. Вместо колосящихся полей и ухоженных садов, повсюду виднелись бесхозяйственность, нищета и запустение.

Вскоре после их отъезда люди в селах начали голодать. Голодомор унес миллионы жизни по всей стране, но больше всего на Украине, на Кубани и в Поволжье.

Во время войны родственники писали, что многие парни просились добровольцами на фронт, но узнав об их болгарском происхождении, военкоматы отказывали им в призыве и направляли работать на военные заводы, в глубь страны.

Самые смелые ребята, выдав себя за украинцев или молдаван, а иногда и приписав недостающие до призывного возраста год-два, все-же попадали на фронт и бесстрашно воевали.

Руководство страны в то время относилось с предубеждением к болгарам, македонцам, гагаузам-потомкам переселенцев из Болгарии, видя в них потенциальных врагов, и формально имело на то некоторое сомнительное основание, поскольку Болгария была в те годы союзницей Германии.

Но какую связь с Болгарией, своей исторической родиной, которую они никогда не видели, имели потомки болгарских колонистов, предки которых пришли в Приазовье около ста лет назад?

Историческая справка.

Болгария официально вступила во Вторую мировую войну в декабре 1941 г., однако она была единственной союзницей Германии, которая не разорвала дипотношения с СССР и, как следствие, не воевавшей против СССР.

  Болгарию вынудили стать союзницей Третьего Рейха еще до нападения Германии на СССР, для того, чтобы немецкие войска свободно проходили через ее территорию в Румынию и в Грецию, а также имели доступ к болгарским портам в Варне и в Бургасе.

  Если бы Болгария отказалась от такого союзничества, Гитлер просто бы раздавил эту маленькую и беззащитную страну. Кроме того, болгарский царь все еще надеялся заполучить исконно болгарские земли, отобранные у страны после Балканских войн и Первой Мировой войны, а Германия обещала ему помочь в этом.

 Поэтому у правящего в те годы страной царя Бориса Третьего не было иного выхода, как стать союзницей Германии. Он категорически отказался объявлять войну СССР и отправлять своих солдат на Восточный фронт, а также выдвинул условие правительству Германии- о том, что никогда болгары не будут воевать против русских, поскольку это родственные единоверные народы, и болгары всегда будут с благодарностью помнить, что именно русские войска спасли их от почти пятисотлетнего турецкого ига. Гитлер согласился на это условие.

  Болгария – единственный сателлит Третьего рейха, даже символически не участвовавший в войне против СССР. 13 декабря 1941 года она формально объявила войну США и Великобритании, но в отношении Москвы от подобного шага уклонилась.  

Царю Борису пришлось поплатится жизнью за свою политику-вскоре после возвращения из ставки Гитлера в 1944 году, накануне прихода Советской армии на территорию Болгарии, которую народ встречал с цветами, он, в возрасте пятидесяти трех лет скоропостижно умер, как считали врачи-от отравления сильным ядом накануне.  Историки небезосновательно считают, что это дело рук Гитлера.

 Накануне прихода советских войск, немцы покинули территорию Болгарии, и вместе с советскими войсками, с сентября того же 1944 года, болгарская армия освобождала оккупированные немцами страны Западной Европы вплоть до Победы в мае 1945 года. Болгария потеряла тогда за короткий срок до 40 тысяч своих солдат, что было немало по меркам такой маленькой страны.

Как только советская армия вошла в Болгарию, которую народ встречал с цветами, произошел коммунистический переворот, и Болгария сама объявила войну Германии. Тех болгар, которые поддерживали немцев и сотрудничали с ними, или даже просто симпатизировали им, болгарская коммунистическая партия, пришедшая на смену правлению царя Бориса в 1944 году, безжалостно уничтожила, расстреляв, по разным сведениям, от 20 до 30 тысяч людей.

…Люба верила в то, что когда-нибудь вернется ее муж, которого она, несмотря на долгую разлуку, по-прежнему любила.

Она была довольно миловидной женщиной средних лет. Её смугловатое, с правильными чертами лицо и фигура приятной полноты, дышали здоровьем, когда-то живые глаза не светились огнем, как раньше, до ареста мужа, а смотрели грустно, но спокойно на окружающий мир. Свои слегка вьющиеся, с ранней проседью волосы, она заплетала в косы и укладывала их на голове в виде короны, что делало ее строгой и величественной.

Некоторые вдовцы и холостяки пытались свататься к ней, но она всегда искренне удивлялась этой бестактности и отвечала: «как можно при живом и любимом муже выйти замуж»?

Несмотря на нелюдимость и внешнюю суровость, Люба с пониманием относилась к людскому горю и всегда была готова помочь не словом, а делом.

Работая в полторы, а иногда и в две смены, она бралась за любую подработку, чтобы содержать свою дочь-студентку, ежемесячно отсылать продуктовые посылки мужу на Колыму и оплачивать квартиру, поэтому ей приходилось вставать на работу еще затемно и работать допоздна.

Самой большой ее мечтой было вволю выспаться, и она даже не подозревала, что, когда ей представится наконец-то такая возможность, она уже не сможет спать долго и безмятежно, как ей мечталось долгие годы ее нелегкой жизни.

… Хлопнула входная дверь, вошла промокшая до нитки Марийка, обняла и поцеловала мать.

Люба, заметив слезы в глазах дочери спросила:

-дочка, да у тебя слезы в глазах, почему ты плачешь, неужели Леван тебя обидел?

-что ты, мама, разве он способен кого-нибудь обидеть? он всего лишь встретил меня и проводил домой, как всегда, а на ресницах не слезы, а капельки дождя

-смотри, Марийка, не кружи парню голову, он хотя и нашей веры, православной, но другой национальности, и потом, помни, что мы бедны!

– кто кружит ему голову? Он идет всегда следом за мной, как моя тень, и всегда молчит, но он не герой моей мечты!

-а кто же тогда герой? – с доброй и насмешливой улыбкой спросила мать.

Марийка загадочно улыбнулась, вспомнив сегодняшнего пленного немца, но промолчала.

Она не делилась с матерью своими сокровенными тайнами и была благодарна ей за то, что та никогда не лезла ей в душу. Вот с отцом она могла бы поделиться, как тогда, в детстве, но он был так далеко…

Марийка уже плохо его помнила, ей было всего лишь восемь лет, когда его забрали. Но в памяти её он остался добрым, любящим, общительным в отличии от матери, всегда отвечающим на все вопросы и отлично её понимающим папкой, и она очень скучала по нему все эти годы, пока не отвыкла. Но не перестала его любить и с нетерпением ждала, как и мать, его освобождения.

Согрев и накормив дочь, Люба принялась за рукоделие, а девушка легла спать.

Перед сном она снова вспомнила недавнее происшествие и мысленно возмутилась грубостью часового, так незаслуженно оскорбившего ее.

Уже засыпая, Марийка подумала, как ей хорошо, тепло и уютно дома, рядом с матерью, и как же плохо этому парню, скорее всего, её ровеснику, вдали от дома, в чужой стране, да еще и в плену.

Кто он, этот парень?

Она знала, что среди пленных встречаются и другие народы, воюющие на стороне Германии. Но нет, он точно не итальянец и не венгр, не серб и не румын, скорее он все-таки немец, австриец или скандинав.

Ведь такая внешность может быть только у этих народов, думала она, не подозревая, как была недалека от истины.

Девушка вспомнила голубые глаза и белокурые волосы пленного, с удивлением отметив, что ей, всегда считавшей, что красивый мужчина должен быть обязательно брюнетом, как ее отец, тем не менее, понравилась внешность парня.

Ей очень не хотелось думать о том, что он немец, она была наслышана о зверствах фашистов и отказывалась верить, что этот совсем молодой еще парень мог быть одним из них.

Не может это юноша быть жестоким, думала Марийка, она увидела в его выразительных глазах не только мужество и ум, но и благородство и романтизм, великодушие и доброту, и многое-многое другое, именно то, что всегда хотела бы видеть в глазах своего любимого парня…

С этими мыслями, девушка уснула, и не слышала, как мать, отложив вязание, осторожно укрыла одеялом ее плечи и полюбовалась на свою взрослую, так похожую на отца дочь, кому-то нежно улыбающуюся во сне.

Мать была довольна, что Марийка с отличием закончила учебный год, а деньги, заработанные в училище перед каникулами, отдала матери, не потратив из них ни копейки на лакомства и безделушки.

Что ждет ее в этой чужой для них стороне, в это жестокое время, какая жизнь ей уготована судьбой?

Она чувствовала себя виноватой перед дочерью за то, что при всей материнской любви к ней, её тяжелая рука крестьянки, иногда поднималась и наказывала дочь за малейшие провинности. Люба вспомнила, как они с дочерью стояли на полустанке несколько часов в толпе таких же как они женщин и детей, в надежде хоть на мгновение увидеть родные лица отцов, сыновей и мужей, увозимых на Колыму, но так и не увидели их, потому что поезд проехал без обещанной остановки.
Чтобы хоть как-то утешить и порадовать дочь, страдающую от разлуки с отцом, она вскоре купила ей пару красных атласных лент, так шедших к черным кудрявым волосам девочки.

Через некоторое время Марийка решила постирать их в реке, и не заметила, как одна из лент выскользнула из ее рук и моментально уплыла, подхваченная быстрым течением горной речки, и девочка побежала за ней, сбивая босые ноги о прибрежные камни в кровь; потом вошла в воду и поплыла за лентой, не обращая внимания на речных змей, извивающихся в глубине омута, но так и не догнав её, вернулась домой с опухшими от слез глазами.

Или как они искупали маленькую Ниночку, и пока мать выносила из комнаты таз с водой, Марийка, сама еще ребенок, поставила сестренку, закутанную в полотенце на вроде бы остывшую, а на самом деле- все еще горячую печь, и как малышка зашлась в крике от боли, прежде чем ошеломленная своей неосторожностью Марийка быстро не схватила ее на руки.

Или как дочка потеряла хлебные карточки-скорее всего их у нее украли в очереди за хлебом, и они целый месяц голодали, потому что, обменяв хлеб на продукты, можно было хоть как-то прожить месяц, не очень страдая от голода…

И каждый раз за эти провинности, Люба в сердцах начинала бить дочь прежде, чем понимала, что она делает!

А осознав, бросалась к иконам и просила всевышнего наставить ее на путь истинный, дать ей терпения, мудрости и силы жить дальше, но самой большой ее мольбой было -вернуть из ссылки мужа!

Как потом она казнила себя за то, что пыталась было таким образом дать выход своему отчаянию и безысходности, всему тому, что копилось в ней долгими годами горя и лишений! Она жалела дочь, но не умела выразить словами своего запоздалого раскаяния. Никогда впоследствии Люба не смогла простить себе этих приступов неоправданной жестокости.

Марийка прощала мать, потому что любила ее особой любовью, больше похожей на жалось, так отличавшейся от ее любви к отцу, и понимала, как матери тяжело все эти годы!

Она слышала, как мать не спит ночами, ворочается и тяжело вздыхает, видела, как дрожат ее руки, когда она держит в руках редкие и скупые письма отца, как прижимает к груди свитер или жилет, связанные ею, прежде, чем положить их в посылку, которую они приготовили для него.

Девушка понимала, что ее мать не может не только смеяться, но и плакать, а пережить горе без слез, говорят, очень тяжело.

Мать никогда не обнимала ее, не целовала, не говорила ласковых слов.

Но Марийка чувствовала, как она ее любит. Потому что видела эту невысказанную любовь в ее глазах, слышала в голосе, чувствовала в ее прикосновениях к себе.

Самый вкусный кусочек всегда доставался Марийке, а как часто мать уходила на работу голодной, оставив дочери свою порцию еды на столе!  или отказывалась ужинать, говоря, что у нее так болит голова, что и кушать не хочется.

Марийка удивлялась этим странным симптомам непонятной ей болезни, потому что её быстро растущему организму даже во сне хотелось есть, и она съедала все, что подкладывала ей в тарелку мать, а та в это время почему-то всегда шла во двор и   колола дрова для розжига печки, снимала с веревки высохшее белье, или подметала землю перед их домиком.

И только потом, когда она подросла, поняла, как хитрила мать, чтобы дочь вдоволь наедалась в те голодные годы.

Мать всегда старалась всю работу по дому делать сама, позволяя дочери отдохнуть и вволю выспаться в выходные дни и на каникулах.

На всю жизнь Марийка запомнила теплоту материнских рук, когда она ей, спящей, примеряла шерстяные носочки, которые вязала для неё к зиме.

Марийка в полудрёме чувствовала, как жаркая волна приятно окутывает ступни ног, и удивлялась-почему она не ощущает такого жара, когда сама одевает носки, и почему горячие руки матери так согревают ее ноги, прикасаясь к ним?

Люба старалась хорошо одевать быстро подрастающую и становящуюся   красавицей дочь. Как пригодились навыки мастерицы-рукодельницы, привитые ей матерью и бабушкой с детства!

Она перелицовывала и перешивала дочери свою одежду, стараясь даже следовать моде.

Глухими зимними ночами, недосыпая, она вязала ей кофточки и свитера.

Самые красивые вещи получались из добротных шелковых парашютных ниток, добытого когда-то Марийкой с одноклассниками из старых рваных парашютов на месте бывших учений летной воинской части, располагавшейся на окраине Чакви, где дети иногда играли, несмотря на запрет взрослых.

Мать стирала эти блестящие толстые нитки, красила их в нежные цвета и вязала из них ажурным узором нарядные свитерки.

В дело шли и нитки из распускаемых матерью старых шерстяных вещей их родственников, которые старшие сестры Любы, живущие в их городе, иногда приносили, навещая их.

Умело сочетая цвета, комбинируя разные по фактуре нитки, делая красивые вставки, кокетки, аппликации, вышивки, сочетая разные узоры и орнаменты, орудуя попеременно спицами и крючками разной толщины, она достигла в своем мастерстве совершенства и у нее получались красивые свитера, юбки, платья.

Эти красивые, со вкусом, а главное-с любовью связанные вещи вызывали потом восторг у студенток училища, а самым близким подружкам в общежитии Марийка позволяла иногда и надеть их на свидания или в кинотеатр.

Девушку любили однокурсницы за ее спокойный и мягкий характер, за искреннее сопереживание и поддержку в горькие минуты их жизни, за готовность доходчиво объяснить трудную лекцию или грамматику латыни.

Будучи отличницей, Марийка никогда не показывала своего превосходства над другими, не была болтливой, и доверив ей самую сокровенную тайну, девочки были уверены в том, что она точно не разболтает ее никому, даже своей закадычной подружке Луизке, острой на язычок.

И эти свойства ее характера, а вернее-души, были не показными, а искренними и бескорыстными.

Люба вспомнила, как дочь плакала, когда еще в Чакви дети дразнили ее дочерью предателя, как она страдала, когда ее не приняли сначала в пионерки, потом в комсомолки, как директор школы, а потом и училища, принуждали ее отказаться от отца, чтобы не быть дочерью врага народа.

Но Марийка не предала отца, потому что никогда не верила в его «контрреволюционную деятельность», но даже если бы это было правдой, она, как и ее мать, все равно никогда бы от него не отреклась, потому что верила ему и очень его любила.

…Подойдя к иконам перед сном для вечерней молитвы, Люба смотрела на лики святых и мысленно спрашивала -за что же Бог так жестоко ее наказывает всю жизнь?

Неужели так любит, что посылает ей и ее семье жесточайшие испытания?

В младенчестве, будучи самой младшей дочерью в семье, она лишилась своего отца, умершего от болезни, в изгнании -совсем еще молодую мать, умершую в дороге от брюшного тифа, затем забрали в ссылку ее ни в чем неповинного мужа.

Но самым большим горем и неутихающей с годами болью была смерть ее младшей дочери, васильковые, как у мужа, глаза которой часто снились ей и с укором спрашивали: «Почему ты не уберегла меня, мама? Ты же Мама, ты все можешь, все умеешь! Я выросла бы такой красивой, послушной и трудолюбивой дочерью, похожей на своего отца и твоего любимого мужа!»

“За что?” молча спрашивала у икон вместо молитвы Люба.

Но на нее равнодушно смотрела Богородица с младенцем, -эту маленькую и древнюю, в простом деревянном окладе, намоленную веками иконку, которую они с матерью положили в узелок перед бегством из родного дома, ее предки вывезли еще из Болгарии.

Думали ли они тогда, что их внукам и правнукам, как и тысячам ее земляков, выпадет такая тяжелая судьба в чужом краю, и всевышний не защитит ее?

Люба перевела взгляд на икону Николая-чудотворца и мысленно задала ему тот же вопрос.   Но святой смотрел на нее так же отрешенно и безразлично.

Тогда Люба тяжело вздохнула и помолилась генералу Инзову, чей портрет, как и портрет царя-освободителя, всегда стоял у болгар рядом с иконами святых.

Ему одному она теперь верила, на него одного она молилась. Он один бескорыстно радел за болгар-колонистов долгие годы, до самой смерти своей, его единственного из земных людей болгары почитали и передавали эту любовь из поколения в поколение, так же, как и рассказы о всех его благодеяниях.

Дочь свободолюбивого народа, который покинул Родину, ради того, чтобы сохранить свободу и свою христианскую веру и под страхом смерти не принять мусульманство, отказывалась верить своему Богу!

Сколько же нужно было пережить горя и лишений, как нужно было отчаяться, чтобы верующему человеку дойти до этого?

                                                            Немая любовь

Марийка проходила практику в терапевтическом отделении городской больницы, и дважды в день, утром и ближе к вечеру, ей приходилось проходить мимо пленных немцев, которые только недавно начали мостить камнем длинную дорогу, проходящую через весь их небольшой город, в конце которой и располагалась городская больница.

Каждый раз девушка невольно искала глазами немца, которого видела в памятный вечер, когда была гроза и ее обидел грубым словом часовой.

К своему удивлению, Марийка заметила, что и он с интересом поглядывает на нее и старается работать с той стороны дороги, где она проходила.

Ей приятно было внимание красивого юноши, и она прекрасно понимала, что по всей видимости, нравится ему, хотя внутренний голос ей говорил-«чему ты радуешься? Что нравишься врагу? Где же твоя совесть, где гордость? Где ненависть?»

Но совесть и гордость предательски молчали, ненависти почему-то не было, а молодость брала свое, и девушка с удовольствием ощущала на себе любопытные и доброжелательные взгляды «врага».

Идя на работу в больницу, она старалась выбрать платье понаряднее, тщательно его выгладить тяжелым чугунным утюгом, и красиво уложить свои вьющиеся блестящие волосы. Но самым главным ее украшением были молодость и здоровье.

Со временем Марийка стала замечать, что остальные пленные, увидев её раньше Синеглазки, как она мысленно называла парня, подавали ему знаки о её приближении, и он сразу старался поднести камни ближе к тротуару, или поменяться местами с друзьями, чтобы оказаться поближе к ней, если в этот момент находился на противоположной стороне улицы.

Он взглядом задавал ей вопрос, и она так же отвечала:

– доброе утро!

– доброе!

Потом заинтересовано:

– ты местная или приезжая?

– я здесь живу.

Несколько настороженно:

– ты видишь во мне врага?

– я вижу в тебе человека!

Едва заметная признательность появилась у него в глазах:

– я и есть человек, только очень заблуждался раньше, безоговорочно поверив своему кумиру

– я это знала, чувствовала! Ты не похож на фашиста!

И наконец, легкая улыбка стала играть на его губах:

– я буду ждать тебя!

– я буду думать о тебе!

Весь день на работе, Марийка думала о пленном, ей было искренне его жаль, ведь палило нещадное южное солнце, наступил уже июль- один из самых жарких месяцев в году, а он оставался в высоких, разбитых ботинках, в вылинявшей форме из плотного армейского сукна.  Его тонкая мальчишеская шея с острым кадыком трогательно выглядывала из широкого ворота его армейской формы.

Фляги или ведра с водой поблизости от места их работы она никогда не видела, значит он испытывает жажду, да еще и наверняка, голод, думала Марийка, раскладывая в специальный деревянный ящичек с перегородками таблетки для пациентов отделения.

Она со всей ответственностью и прилежанием выполняла работу медицинской сестры, ощущая себя хозяйкой медицинского поста или процедурного кабинета- в зависимости от того, где ей приходилось работать.

Девушка с нетерпением ждала практику в хирургическом отделении, потому что эта область медицины привлекала ее гораздо больше, нежели скучная терапия.

Самой заветной мечтой Марийки, помимо возвращения отца, было поступление в медицинский институт. Стать настоящим хирургом-вот это было бы счастьем!

Можно было поступить на вечернее его отделение даже без экзаменов, но для этого нужно было получить «красный» диплом, так назывался диплом с отличием.

Вот поэтому Марийка старалась учиться отлично, и посвятив в свою тайну Луизу, старалась найти в ней единомышленницу и будущую свою сокурсницу.

Старшая медицинская сестра отделения ставила Марийку работать самостоятельно, как старшекурсницу. Врачи, видя старательную и серьезную практикантку, всерьез интересующуюся медициной, считали, что из девушки получится хороший врач, если ей посчастливиться поступить в институт.

Возвращаясь вечером из больницы, и видя своего Синеглазку, она задавала ему немой вопрос:

-как ты?  тебе ведь жарко, и ты устал, бедный?

 И он также глазами отвечал ей:

-не беспокойся, я сильный и выносливый, как и подобает мужчине.

Она продолжала с тревогой:

-когда вы закончите делать дорогу и вас увезут, я тебя больше никогда не увижу?

 Он отвечал с улыбкой:

– я готов опоясать весь земной шар булыжной мостовой, лишь бы нас не разлучали!

Иногда он даже шутил:

– мои друзья прозвали нас «Ромео и Джульетта»!

Её глаза пылко отвечали:

– им помешала вражда между Монтекки и Капулетти, а нам мешает вражда между нашими странами!

Они понимали друг друга, поглядывая с опаской на часовых и пряча свои счастливые улыбки.

Проходя по утрам мимо пленных, Марийка иногда видела воткнутый в щель забора, ограждающий тротуар, полевой цветок- василек или ромашку, лютик или колокольчик, и выразительный взгляд Максимилиана, что-то беззвучно ей говорящий.

Она догадалась, что цветок предназначается ей.  Её догадка подтвердилась, когда она взяла цветок, и пленный легким кивком головы подтвердил правильность её действия.  Где он рвал эти скромные полевые цветы-так и осталось загадкой для Марийки, но она с благодарностью принимала этот бесценный дар, и он видел, как ей приятны такие знаки внимания, опасные для них обоих.

В субботние дни Марийка с соседской девушкой ходила на танцы в городской парк, и Максимилиан заметил, что вслед за ними почти всегда идет высокий темноволосый парень.

Сначала он подумал, что это брат его Голубки, как он мысленно ее прозвал за ласковый взгляд, хотя его друзья считали, что она больше похожа на ласточку из-за темных волос.

Но присмотревшись к парню, Максимилиан решил, что они совсем не похожи, и братом ее он быть не может, да и посматривал этот парень на неё совсем не по-братски.  Вряд ли он может быть братом и другой, не похожей на него девушки, видимо, подруги Голубки.

Это дало повод для его ревности, хотя о какой ревности вообще могла идти речь в его положении?

И при следующей их встрече он спрашивал её:

-этот парень, который ходит за тобой, он твой жених?

Она слегка улыбалась:

-нет, это просто хороший парень, он оберегает меня, и я ему, видимо, нравлюсь.

Глаза Максимилиана говорили ей:

-у парня отменный вкус, я его понимаю, наверное, он влюблен в тебя по уши и мечтает на тебе жениться!

Марийка мысленно отвечала:

– нет, он не моя судьба, я это точно знаю! Но он хороший человек, и я не хочу его обидеть, запретив провожать меня, к тому же он сын нашей хозяйки.

И добавляла с хитрецой:

-с некоторых пор мне нравится один блондин, ты не догадываешься-кто это?

И тут же спрашивала у него:

– у тебя есть на родине девушка? Она красивая?

Он отвечал глубоким и чистым взглядом:

-да, и не одна, а целых две, и они красивы и добры.

Не успевала она изумиться, как он пояснял свои слова:

-это мои мама и сестра, они мои ангелы-хранители.

Как-то Марийку угостили целым кульком лесных орехов, и она долго ломала голову-как передать их Синеглазке?

Ведь, если это заметят часовые, ее изобьют, арестуют, выгонят из училища, а если еще узнают, что она дочь врага народа…девушка даже не представить себе не могла, что с ней сделают, наверное, посадят в тюрьму или сошлют, как когда-то ее отца, на каторгу.

Максимилиан давно видел озабоченность и тревогу в ее глазах, и никак не мог понять, в чем дело? Что ее беспокоит?

Когда она проходила мимо них в эти дни, он взглядом спрашивал ее:

– у тебя что-то случилось дома? на работе? что тебя так тревожит?

 Она также же отвечала:

-нет, все в порядке, пустяки!

Он вопрошал:

 -тогда что же? я беспокоюсь за тебя, и хочу, чтобы твои глаза никогда не были как у испуганной лани, загнанной охотничьими псами в окрестных лесах Зальцбурга!

Она успокаивала его:

-не волнуйся, скоро ты все поймешь!

В очередной раз, проходя мимо пленных, Марийка заметила, что с той стороны дороги, где она обычно проходила, появилась огромная куча булыжника, который привезли для укладки очередного участка дороги, и пленные периодически подкатывали к ней тачку и наполняли ее этим камнем.

План созрел мгновенно!

Она упакует фундук так, чтобы при падении орешки не рассыпались, и проходя мимо этой кучи, кинет их к её основанию со стороны тротуара, не видимой часовому, когда не будет прохожих.

Перерыв дома весь старый платяной шкаф, она нашла серый, под цвет камня, лоскут ткани, сшила маленький мешочек и насыпала туда орехи.

Затем Марийка взяла в руки свой любимый шелковый носовой платочек с изящно отделанным по краю ажурным вязаным кружевом, и задумалась.

Девушка носила его на груди, в карманчике своего медицинского халата так, что уголки аккуратно сложенного платочка, кокетливо выглядывали из него.

Ей очень хотелось узнать имя Синеглазки, и сказать ему свое. Но как это можно было сделать?  Только очень рискуя.

Вначале Марийка с ужасом отвергла эту еще одну безумную идею.

Но она прорастала упрямым ростком в ее душе, и она начинала понимать, что все-таки осуществит ее.

Вытянув из косички с разноцветными нитками несколько голубых шелковых нитей, в тон кружева платочка, девушка четким почерком написала карандашом в его углу свое имя на немецком языке, который учила в училище, а затем вышила его этими нитками.

Некоторое время Марийка ходила мимо пленных, глядя на кучу камней, высчитывая шаги, прикидывая, как осуществить свой «предательский» план.

Нужно было бросить мешочек так, чтобы он не произвел шума, не привлек внимание часовых, не был виден другим редким прохожим, а главное-уместился бы в кармане пленного.

Она знала, что ее друг внимательно следит за каждым ее взглядом, за каждым шагом, за каждым жестом; он увидит и поймет, что этот предмет, брошенный ею, предназначается им, пленным.

Еще пару дней ходила она на работу, мысленно бросая свою ношу, спрятанную в небольшой сумке, пока не улучила наконец, подходящий момент, когда часовые переговаривались между собой и не смотрели в ее сторону.

Бросив мешочек, она ускорила шаги, проходя дальше, и завернув за угол, бросилась со всех ног бежать домой.

Добежав до калитки дома, она опомнилась, перевела дыхание. Руки и ноги ее дрожали, сердце неистово колотилось, за шиворотом стекала по спине струйка холодного пота.

Когда Марийка немного успокоилась, она решила все-таки вернуться и посмотреть-лежит ли там её подарок пленным, или его забрали.

Подходя к заветному углу, она с замиранием сердца прислушивалась к тому, что происходит за ним.  Но все было, как обычно-звонко гремела пустая металлическая тачка, катящаяся по мостовой, слышались глухие удары кирки о землю и редкие окрики часовых.

Набравшись смелости, она выглянула из-за угла, нашла глазами камни и с облегчением выдохнула-ее мешочка на месте не было!

Только сейчас она поняла, как рисковала! Только сейчас подумала о матери!

В последующие два дня девушка добиралась к больнице и обратно дальними переулками, обходя дорогу с пленными.

Но когда она наконец-то решила пойти обычной своей дорогой, то была вознаграждена за свой риск благодарными взглядами пленных, и рукой Максимилиана, прижатой к груди, там, где бьется его сердце!

Его удивленные глаза говорили ей:

– а ты гораздо смелее, чем я предполагал! но зачем ты так рисковала?

Она отвечала:

-вы хоть и пленные, но все-таки гости, поневоле, в нашем краю, а гостей у нас принято угощать!

Он внушал ей:

-не нужно больше так рисковать! прошу тебя!

На что Марийка замечала ему:

-я взрослая девочка и отвечаю за свои поступки!

И шла дальше, улыбаясь солнцу, небу, прохожим, и самой себе!

А Максимилиан думал о том, что люди в этой стране вполне заслуженно смотрели на них, врагов, презрительно, с ненавистью, со страхом или с равнодушием; немногие из них- с пониманием, видя, что пленные совсем еще юнцы.

И лишь совсем редкие – с сочувствием, с доброжелательностью, и даже с жалостью, чего он терпеть не мог! Среди них была и его Голубка.

Максимилиан страдал, понимая, что она его жалеет.

Разве мог он, гордый потомок австрийских дворян, допустить жалось к себе?

Эта мысль не давала ему покоя.

                                                               Глава 4

                                                           Грузия. Гори

                                                                          «Расцветай под солнцем, Грузия моя,

                                                                         Ты судьбу свою вновь обрела

                                                                         Не найти в других краях твоих красот,

                                                                         Без тебя и жизнь мне не мила!»

                                                                                    слова П.П. Багратиона-Грузинского

   Грузия-маленькая страна, гористая территория которой простирается между Черным и Каспийским морями. Это место, где пересеклись культура Запада и культура Востока, потому что именно через Кавказ проходил Великий Шелковый путь.

Политическое могущество страны основывалось на высокоразвитом сельском хозяйстве, ремеслах, торговле.

Грузинские культурно-просветительские центры существовали как при грузинских монастырях, так и за ее пределами-на Афоне (в Греции), в Сирии, Палестине, Болгарии.

 На протяжении всей истории Грузия подвергалась нашествиям различных захватчиков- арабов, персов, татаро-монгол, турок-сельджуков.

Грузия долго находилась под властью мусульман, и лишь периодически обретала независимость.

Персия и Османская империя долгое время пыталась захватить Грузию и Армению, но христианское население Кавказа спасла тогда Екатерина Великая, правительница Российской Империи. В 1783 года Россия и Грузия подписали Георгиевский трактат, договор о покровительстве верховной власти Российской империи с объединенным грузинским протекторат России.

 Присоединение Грузии к России спасло грузинскую нацию от геноцида и ассимиляции со стороны соседних исламских стран.

Город Гори–  второй по величине город после Тбилиси. Свое название Гори получил от скального образования (гораки), расположенного в центре города, в Горисцихе-средневековой оборонительной крепости. Город расположен на горийской равнине, на месте слияния рек Куры и Большой Лиахви, с запада и юга окружен горами.

 Всемирную известность город получил благодаря Иосифу Джугашвили (Сталин), который родился в Гори.

                                                         Луиза

Дружба Марийки и Луизы началась в свое время с ожесточенного спора.

Ранним утром, когда все спали, уютно свернувшись калачиками в теплых постелях, девочки бежали в холодные классы работать.

Они выгребали из печей остывшие за ночь золу и остатки прогоревшего угля, и разжигали огонь при помощи щепок и старых газет.
Потом они мыли полы в классах, протирали пыль с подоконников и парт, засыпали углем печи, и перепачканные золой, шли умываться и собираться на занятия.
Все было бы хорошо в дружбе двух Золушек, если бы не вечные спутницы женской дружбы- ее Высочество Зависть, ее Сиятельство Ревность, и ее Величество Конкуренция.

На их курсе, кроме девочек, учились несколько парней, и некоторые из них заглядывались на Марийку с самого первого дня учебы, в том числе и Георгий, высокий и стройный парень из местной интеллигентной семьи, отлично танцевавший, как и Марийка, на вечерах в училище.

Галантный кавалер, он с удовольствием приглашал Марийку танцевать.

Они одинаково чувствовали музыку, и танцевали так, как будто учились в одной танцевальной школе.  Все любовались этой красивой парой, легко скользящей под звуки музыки в зале училища, где проводились обычно вечера.

Будучи амбициозным человеком и втайне комплексуя по поводу своей внешности, Луиза завидовала Марийке, видя, что ей достается больше внимания ребят, похвалы учителей, и уважения сокурсниц, охотнее общавшихся с Марийкой нежели с ней.

Несмотря на то, что народные грузинские и осетинские танцы Луиза отлично танцевала, современные у нее никак не получались, и Марийка учила ее танцевать, когда выдавалось свободное время.

Последней каплей терпения Луизы стал праздничный вечер, на котором Георгий, нравившийся ей больше других ребят, приглашал Марийку на танцы  чаще других девушек, не говоря уже о Луизе, хотя она была на вечере в новом платье, сшитом ее сестрой из ткани, подаренной матерью и отчимом.
Оставаясь незамеченной своим кумиром и всплакнув в туалете от обиды, затаив злобу на Марийку, Луизка перед сном в общежитии стала задевать девушку:
-Марийка, спорим, в твоих  жилах течет турецкая кровь, а не славянская!
-это почему-же? я тебе ведь рассказывала недавно, что мои предки в давние времена, спасаясь от турок, ушли в Россию
-ну и что? твои прабабки, особенно если были такие же смазливые, как ты, наверняка успели  согрешить разок-другой с турками!
-то же самое я могу сказать и о твоих бабушках Луиза, ведь, персидские, турецкие и монголо- татарские завоеватели, тоже  порабощали Грузию время от времени на протяжении всей ее истории. А среди татар, как известно, много рыжих и кривоногих, как ты!
Девчонки, слышавшие их спор, прыснули со смеху.  Луизка стала пунцовой от гнева, но продолжала спорить:
-не обязательно, и среди осетин рыжие встречаются довольно часто. Но все равно, это русским вы обязаны своим спасением! 
Марийка с достоинством ответила:
– никто не умаляет значение России в судьбе Болгарии, но и сами болгары принимали участие в Крымской войне и сражались с турками в рядах русской армии! Кроме того, болгары-колонисты снабжали русскую армию оружием и провиантом на свои средства, собранные по всем болгарским селам Украины, Крыма и Бессарабии! Но ты забываешь, что народы Кавказа тоже освобождены Россией от нашествий завоевателей. И если бы Россия не взяла бы эти народы под свое покровительство, неизвестно, что стало бы с ними, в том числе – и с твоей семьей!
Луиза не сдавалась:
-зато у грузин была царица Тамара! в те времена, когда среди царствующих особ женщины была редкостью, а вот болгары этим похвастаться не могут!
Марийка парировала:
-болгарская принцесса Ольга (Елена), воспетая в “Слове о полку Игореве”, была внучкой царя Бориса I – крестителя болгар, и женой князя Игоря.

 После его гибели управляла Великим Новгородом долгие годы, когда была регентом своего сына Святослава, а это разве не приравнивает ее к статусу царицы?
Луиза возразила:
-на уроках истории в школе нам говорили, что княгиня Ольга, родом из Пскова, и она не из знатного рода.
Марийка отвечала:
-княгиня Ольга была болгарской княжной и родом из древнего города Плескова, что в Болгарии. Именно Ольга в честь родного города основала и на Руси город Плесков, ставший потом Псковом. Князь Святослав, совершил поход в Болгарию и мечтал не только установить там центр своей державы, но и жить в нем.

 Да и не кровным ли родством правящих династий Руси и Болгарии можно объяснить то огромное церковное и культурное влияние Болгарии на Русь – как во времена крещения Руси, так и в последующие столетия?
 Луиза не ожидала таких основательных знаний у Марийки, и продолжала спорить:
-все равно, болгары-дикая нация, потому что произошли от мусульман!
Это уже был пределом для Марийки, но и тут она сдержалась:
–ошибаешься! Старорусские и староболгарские народы имеют одно происхождение-славянское!  Мой отец говорил, что этот факт почему-то замалчивался или искажался историками, как и многое другое, доказывающее общность этих двух народов, видимо, кому-то это нужно было…

Луизка не сдавалась:
-болгары безграмотная и отсталая нация!
Марийка опешила от такого невежества:
-славянская азбука, созданная братьями Кириллом и Мефодием, получила распространение в славянских государства, и в первую очередь, в Болгарии и в России. К тому же, знай, что староцерковный язык, которым пользуются русские священники до сих пор, это на самом деле-староболгарский! Именно поэтому болгары так хорошо понимали русских во все времена.

Марийка не стала показывать свою обиду, хотя гордость ее была изрядно задета.
Она понимала, что нужно аргументированно отстаивать свою правоту перед Луизой и девочками, которые стали невольными свидетельницами их спора.
Поэтому она спокойно вытащила из своего чемодана старую, неразлучную энциклопедию, и найдя главы “Происхождение болгар”, “Княгиня Ольга” стала вслух читать ее своим слушательницам.
Девочки просили Марийку рассказать им что-нибудь еще интересное про древнюю Болгарию и болгар, великих воинах и их достойных женах.
И Марийка рассказала им и про бактрийцев-далеких предков болгар, живших в далекой Азии, и  про поход  Александра Македонского, который был не греком, как ошибочно пишут историки, а родственным болгарам македонцем (как и отец его Филипп, завоевавшего Грецию и объединивший ее с Македонией), и про жену Александра-бактрийскую княжну Роксану.

Историческая справка.

Алекса́ндр Македо́нский  (Великий) ( 356 —  323 гг. до н. э.) —македонский царь, величайший полководец  мира. Он завоевал почти весь мир и создал самую большую империю в древней истории, распавшуюся после его смерти.
 Взойдя на престол в возрасте 20 лет после гибели отца, македонского царя Филиппа II, Александр обезопасил северные рубежи Македонии и завершил подчинение Греции, начатое его отцом. Завоевал Персидскую империю, начал покорение Индии, но по настоянию солдат, утомлённых долгим походом, отступил. Почти достигнув возраста 33 лет, Александр скончался в Вавилоне от тяжёлой болезни. Некоторые историки небезосновательно считают, что Александра отравили медленно действующим ядом, и скорее всего, сделала это его жена Роксана, страдающая от ревности к любовнику Александра-Гефестиону и его новой жене – дочери персидского царя Статире.

Увидев портрет Македонского в энциклопедии, студентки шутливо заметили, что этой коварной Роксане повезло- такой мужественный красавчик ее муж! Но Марийка тут же им рассказала её страшную судьбу.

Историческая справка.

Роксана, жена Александра Македонского, была дочерью бактрийского вельможи Оксиарта. Покорив Бактрию, Александр взял в плен семьи местной знати, и однажды увидел дочь Оксиарта на пиру, влюбился в неё с первого взгляда.  Свита царя выражала скрытое недовольство, но кроме пылкого увлечения, брак с Роксаной был продуманным политическим шагом Александра, потому что сблизил его с бактрийцами.

Через несколько лет после смерти Александра,  его сын,  14-летний мальчик, он же номинальный македонский царь Александр IV, и его мать Роксана были тайно убиты в 309 до н. э. по приказу Кассандра,  претендовавшего на царский трон.

Притихшие девочки искренне посочувствовали древней царице и ее сыну, выпили чай с сухариками, и легли спать под впечатлением рассказа, думая, что лучше уж родиться, как они, в простой и бедной семье, голодать и мерзнуть, чем жить в богатстве и роскоши, и быть убитой молодой и красивой в дикие времена…
Марийка легла спать в тот вечер победительницей.

Но она не почивала на лаврах победы и не спала почти всю ночь, ей было жаль подругу в ее неведении и озлобленности, и она прекрасно понимала, «где собака зарыта», и почему Луиза так себя ведет, -она хотела быть всегда и во всем первой.
И не могла смирится с тем, что это место занято Марийкой, несмотря на то, что она была лучшей ее подругой. Озлобленность подруги Марийка объясняла и тем, что ее недолюбливал отчим, а мать вечно была занята младшими детьми, и не уделяла девочке должного внимания. Вот эта недолюбленность и была видна в ней.

Однажды она увидела в витрине книжного магазина большую, толстую и красивую книгу, и как зачарованная, не могла оторвать от нее взгляд. Девушка хотела доказать всему миру, что она достойна любви окружающих.
Лежа без сна, Марийка вспомнила то счастливое время до ареста отца, когда они всей семьей иногда ездили по воскресным дням в Батуми, который был совсем рядом с их поселком.

 Она совсем недавно научилась читать, поэтому с трудом прочитала на обложке мудреное слово «энциклопедия», и обратилась к отцу за разъяснением.

 Узнав, что эта книга рассказывает обо всем на свете, к тому же в ней есть цветные картинки, Марийка весь день думала о ней, а на обратном пути решила попросить отца купить ей книгу, даже не догадываясь о том, что она очень дорогая.

 Обычно, Марийка никогда ничего не просила ей купить, кроме мороженого, даже мимо кукол в красивых платьях она проходила почти равнодушно, зная, что через неделю ей наскучит с ними играть. А книгу можно было читать и перечитывать, рассматривать красивые картинки, и ей никогда не надоест это увлекательное занятие.

 Отец отошел с матерью в сторонку, и пока девочка продолжала любоваться книгой с золотым тиснением, они тихо беседовали, и до малышки лишь долетали обрывки фраз: «слишком серьезная книга, не для ее возраста», «пусть читает», «очень дорого», «знания дороже», «скоро платить за квартиру».

Но Марийка чувствовала, что они купят ей книгу, она догадывалась, что знания в их семье ценятся больше, чем что-то материальное.

Она не ошиблась и скоро радостно сжимала в объятиях бесценную книгу, ставшую на долгие годы её самым дорогим сокровищем.

И только спустя много лет она узнала от матери, что отцу пришлось всю ночь разгружать товарный вагон на батумской станции, чтобы не брать деньги в долг, и прожить семье до следующей зарплаты, не голодая.

Наутро, разжигая печь в классе, Марийка увидела входящую в класс Луизу, несмотря на то, что совсем недавно, выходя из комнаты она видела, что подруга притворяется спящей. Да и ночью она ворочалась и не сопела во сне, как обычно, значит, тоже не спала, подумала Марийка.

Луиза робко подошла к подруге, что так непохоже было на бойкую девушку, и с виноватым видом произнесла:

– прости, я вчера была не права, это я так…спорила, не особо зная историю, но мне казалось, что я ее знаю…
  Марийка улыбнулась, вся вчерашняя обида на подругу улетучилась, она обняла Луизу и сказала:

-я тебя прощаю, потому что у тебя не было такого замечательного отца, как у меня, который рассказывал бы тебе обо всем на свете, в том числе и о происхождении народов. Луиза, если ты хочешь, чтобы люди хорошо к тебе относились, будь добрее к ним, не будь колючкой, ты ведь в душе совсем другая.  Не позволяй своему сердцу озлобиться, а душе очерстветь, красота души не менее важна в человеке, чем красота лица и тела.

И Марийка закончила свою речь словами молитвы:
Не столько искать утешения, сколько самому утешать,
Не столько искать понимания, сколько самому понимать,
Не столько искать любви, сколько самому любить.
Ибо воистину, кто отдает – тот получает,
Кто забывает себя – вновь себя обретает,
Кто прощает – тому прощается.

Луиза оценила великодушие и доброту Марийки, и этот инцидент не только не рассорил подружек, а наоборот, укрепил их дружбу.

А вскоре Луиза доказала, что умеет дружить. Когда после пневмонии у Марийки обнаружили анемию, кровь для переливания ей дал не кто-нибудь, а Луиза, зная, что она у них одной группы. Сдать кровь в голодные времена, когда вдоволь не наедаешься и не высыпаешься, от слабости порой кружится голова и все время хочется есть, – было поступком. И Марийка оценила его.

Так они стали не только подругами, но и «кровными» сестрами.

.… Марийка по-прежнему находила любой предлог, чтобы пройти мимо дороги и посмотреть на своего пленного немца, хотя ее работа практиканткой в больнице давно закончилась.  Дорога, уложенная булыжником, продвинулась, но все равно, была отремонтирована только наполовину, и пленным предстояла еще долгая работа в их городе.

По-прежнему, проходя мимо них и отыскивая глазами своего знакомого, сердце Марийки трепетало, глаза блестели, а Максимилиан по-прежнему слегка улыбался ей и спрашивал глазами- как она живет, чем занимается, и как жаль, что он не может пригласить ее ни на танцы, ни в кино, ни на свидание в парк.

…Жизнь шла своим чередом, лето быстро пролетело, сыграли в осетинском селе свадьбу сестры Луизы, подходил к концу август, и нужно было собираться в Цхинвали на занятия в училище.

Готовясь к отъезду и неспешно собирая свои вещи, Марийка вспомнила, как приезжала Луиза к ним в Гори на денек, чтобы отпросить ее у матери, как обещала, на свадьбу к сестре.

Леван, работавший в то утро во дворе, открыл ей калитку и провел в домик, где жили их квартиранты.  Девушке сразу приглянулся скромный парень, взгляд его больших темных глаз выдавал ум, доброту, покладистый характер и невозмутимое спокойствие.  Она и раньше слышала от Марийки о Леване, и знала, что подружка просто позволяла ему провожать ее на танцы, или встречать с электрички, когда приезжала домой, но не более того.

После радостной встречи девушки решили сварить варенье из белой черешни, которую Луиза привезла в качестве подарка, поскольку она быстро портилась в жаркий день.  В комнате квартиранток летним днем было душно, поэтому девушки вынесли во двор, в прохладную тень от старой чинары, пару табуреток и крохотный низкий столик, и стали работать.

Вынимая из ягод косточки и начиняя их кусочками грецких орехов, росшими в Грузии везде, где только мог прорасти в земле орех, выпавший из клюва пролетающей птицы или упавший с дерева, девушки неспешно беседовали.

Леван, заканчивающий мастерить около своего верстака красивое резное кресло, которое он собирался подарить на день рождения своей матери, находился неподалеку от девушек.

Луизка, мигом вспомнив обо всех преимуществах городской жизни, возможности быть хозяйкой добротного дома, близости больницы, где можно работать, решила проявить инициативу сама и без лишних церемоний.

Она оценила его работу, ей нравились его большие и ловкие руки рабочего, обстоятельность его действий, и даже его молчаливость. От парня исходила спокойная уверенность в себе и недюжинная физическая сила. Но кроме этих черт от пронзительных и цепких Луизкиных глаз не укрылся скрытый от посторонних глаз, как в дремлющем вулкане, подземный бушующий огонь его натуры.

«Только такая наивная и неопытная девушка, как моя подружка, не смогла тебя как следует рассмотреть и оценить!» подумала Луиза, «тебя стоит задеть, встряхнуть, растормошить, как ты тут же покажешь себя во всей красе, и вполне может оказаться, что ты вовсе и не ангел божий, как рисует тебя моя подруга! Но ведь и тебе ничто человеческое не чуждо!

И все-таки, какая же Марийка глупышка, что не оценила тебя по достоинству, а вздыхает ночи напролет по своему пленному немцу, этой белой бессловесной моли, к тому же, хоть и бывшему, но врагу, когда рядом такой парень! А по мне-вот такие мужчины по душе-умные, хозяйственные, родившиеся и воспитанные на моей земле, по традициям наших кавказских народов!!!  С таким не пропадешь ни в городе, ни в селе!»

Девушка даже позавидовала креслу, к которому он прикасался, начав оббивать его сидение и спинку красивой гобеленовой тканью, которая хранилась в семье еще с довоенной поры.

Поговорив о предстоящей свадьбе сестры Луизы и ее свадебном наряде, о моде, о последнем фильме, обо всем, что могут говорить девушки их возраста, Луиза кокетливо обратилась к Левану:

-мы с Марийкой решили вечером пойти на танцы в городской парк, ты проводишь нас?

  Леван, с удивлением и любопытством посмотрел на смелую и шумную, харизматичную, и так не похожую на Марийку девушку, и ответил:

–в мои планы сегодня не входили танцы… но я подумаю…

Луиза усмехнулась и заметила вслух:

-нет, вы только посмотрите на него: две молодые, красивые, а главное-незамужние девушки приглашают кавалера на танцы, а он еще будет думать!

Леван серьезно ответил:

– красивых девушек здесь ровно вдвое меньше, а вот рыжая точно есть, а к рыжим людям я испытываю недоверие.

Луизка, не ожидавшая такой неучтивости, и даже жестокости, вспыхнула и возмутилась:

-чем же провинились рыжие девушки, что в такой немилости у тебя?

 Леван спокойно ответил:

–потому что у рыжих женщин, чаще всего, несносный характер.

Эти слова возмутили девушку, и она попробовала защищаться:

-мы не рыжие, а золотые, Богом избранные, солнцем поцелованные!

Леван возразил:

–Адама впервые совратила именно рыжая женщина, за что была изгнана из райского сада!

Луиза проигнорировала библейские предания и перешла к историческим фактам:

–сколько великих женщин было среди рыжих!

И принцесса Трои Елена, и знаменитая Роксолана, и английская королева Елизавета! Тициан столько изобразил рыжих женщин в своих знаменитых полотнах, что даже оттенок рыжих волос теперь называют тициановским!

Леван настаивал на своем:

-недаром их считали ведьмами и сжигали на кострах инквизиции в средневековье.

Даже если рыжая девушка будет последней женщиной на Земле, я все равно не женюсь на ней!

Луизка в долгу не осталась, и уверенно, без тени смущения, заявила:

-ну и зря! Если все рыжие девушки такие же умные, хозяйственные и веселые, как я, к примеру, то такая жена-это подарок судьбы! Но лично я пока замуж не собираюсь, а если бы и собралась, то за орла, а не за злобного ворона.

Марийка слушала спорщиков, но в спор не вступала, чтобы никого из них не обидеть.

Она прекрасно понимала, почему Леван не любит рыжих девушек.

Соседская девушка Майя, рыжая хохотушка и непоседа, вместе с которой он вместе рос, дружил и учился в школе, позволял ей списывать у себя контрольные работы и защищал от соседских мальчишек, сразу после выпускного вечера, на котором он признался ей в любви, вышла замуж за состоятельного тбилисца.

Сделала она это не по любви и не по настоятельному совету родителей, души не чаявших в единственной дочери, а явно по расчету, потому что всегда мечтала жить в Тбилиси.  Леван долго и мучительно переживал это предательство.

Марийка видела, что подруге нравится Леван, ей казалось, что он нравился Луизе давно, еще по ее рассказам, поэтому оценивала ее приезд к ним, кроме всего прочего, как разведку боем.

Она полагала, что эти двое так непохожих друг на друга людей, как непохожи «Лед и Пламень», отлично дополняют друг друга, и семейный союз мог бы получиться у них очень гармоничным и крепким. Но Марийка, по доброте своей душевной, не видела в парне то, что сразу увидела ее подруга.

От пронзительных и цепких Луизкиных глаз не укрылся, скрытый от постороннего взора, подземный, как в дремлющем вулкане, бушующий огонь его натуры.  Достаточно толчка, чтобы этот огонь проснулся и вырвался наружу раскаленной   лавой, безжалостно сметающей все на своем пути!

«Только такая наивная девушка, как моя подружка, не смогла тебя как следует рассмотреть и оценить!» подумала Луиза, «тебя стоит задеть, встряхнуть, растормошить, как ты тут же покажешь себя во всей красе, и я уже поняла, что ты далеко не ангел божий, как рисует тебя Марийка!  И у тебя, наверняка, есть недостатки в характере, и тебе ничто человеческое не чуждо, но мне это даже нравится! С пресным и скучным, послушным и нудным парнем я вряд ли уживусь, мне нужна не тихая пристань, а бурное море!

 И все-таки, какая же Марийка глупышка, что не оценила тебя по достоинству, а вздыхает ночи напролет по своему пленному немцу, этой белой бессловесной моли, к тому же, хоть и бывшему, но врагу, когда рядом такой парень! А по мне вот такие мужчины по душе-умные, горячие, хозяйственные, родившиеся и воспитанные на моей земле, по традициям наших кавказских народов!  С таким будет не скучно в жизни, с ним не пропадешь ни в городе, ни в селе! Что поделаешь, если интеллигентный Георгий считает меня, деревенскую девушку, недостойной себя, зато Левану я точно подошла бы, но если он и впредь попытается обидеть меня, как сейчас, я быстро поставлю его на место!»

А Леван досадовал, что у него поневоле вырвались слова, обидевшие девушку, но ему теперь были больше по душе такие тихие и деликатные девушки как Марийка, и его задела насмешка Луизы, высмеявшей его, якобы, нерешительный характер.

Но уж очень эта девушка напомнила ему Майю, тоже не лезшую в карман за словом, такую же бедовую и отчаянную! Благодаря увлечению Марийкой, которая была полной противоположностью Майи, он не так часто вспоминал свою первую любовь, и эти воспоминания уже не приносили ему страдания, как раньше. Он пытался забыть Майю и почти забыл ее, как вдруг появилась Луиза, так похожая на нее, и взбудоражила его душу.

Неизвестно, чем мы бы закончился это спор, грозящий перейти в ссору, если бы Марийка не увела подругу в дом, под предлогом обеда.

После обеда девушки вновь вышли во двор, и Леван, чтобы хоть как-то загладить свою вину перед Луизой, а может быть, чтобы еще и вызвать ревность Марийки, предложил сесть в кресло обиженной им девушке и оценить его уже законченную работу.

Луиза не заставила себя просить дважды, хотя немного и поломалась для приличия, все еще обижаясь за его бестактность.

Но долго обижаться было не в ее характере.

Гордо выпрямившись, откинув голову назад и задрав подбородок, она неторопливо

и величественно прошествовала к креслу, украшенного красивой резьбой и похожему на королевский трон, двумя пальчиками рук слегка приподняла подол своего платья, которое зрителям нужно воспринимать не иначе, как королевскую мантию, и грациозно присела на его краешек, положив руки на подлокотники.

«Не хватало только короны на ее голове и скипетра в руках! Настоящая английская королева», подумала Марийка.

Посмотрев на зрителей, оценивших по достоинству ее актерскую игру, она важно сказала:

-“а теперь, мои дорогие подданные, принесите мне клятву в верности и служению королевству!”

Леван, подыгрывая ей, преклонил колено перед креслом, приложил к губам край ее платья, искоса поглядывая на Марийку, и торжественно произнес:

– “клянусь быть верным вашим слугой и верным воином, моя рыжая и строптивая… то есть, я хотел сказать-золотая и воинствующая Королева, и защищать Вас и свое отечество до последнего вздоха и последней капли крови!”

Все рассмеялись, но тут на крыльцо дома вышла мать Левана, работавшая в ночную смену, и остановилась, как вкопанная, увидев своего сына, стоящего на коленях перед какой-то наглой рыжей девицей, сидящей в ее кресле!

Чашка с нарезанной кожурой яблок, которые она несла в курятник, выпала из ее рук, старые очки с одним ушком, и без того плохо державшиеся на ее переносице, мигом слетели с носа.

Все стушевались от неловкой ситуации, но только не Луизка!

Легко подскочив с кресла, она быстро вспорхнула на крыльцо, бережно взяла находящуюся в легком ступоре мать Левана под руку, подвела к креслу и почтительно усадила ее, со словами:

-в этом, поистине царском кресле, достойна сидеть только уважаемая мама, вырастившая замечательного сына, который мастерит такую красивую и добротную мебель!

И выхватив из рук оторопевшей Марийки тарелку с черешней, которая та несла, в качестве угощения, своей хозяйке, торжественно вручила ее женщине, все еще пребывающей в состоянии кролика перед удавом.

Долго потом Тина расспрашивала квартирантку о ее подружке, и вздохнула с облегчением, узнав, что эта “пройдоха”, как она окрестила Луизу, живет в селе под Сталинири, поэтому угрозы ни ей, ни ее сыну, не представляет.

Будущая свекровь этой рыжей бестии тогда и не подозревала, что ни расстояние, ни ее нелестное мнение о ней, ровным счетом ничего не значат для Луизы, и если она поставила перед собой цель, то не успокоится, пока ее не достигнет, даже если для этого ей придется пожертвовать карьерой врача.

В конце концов, главное предназначение женщины, это семья.

                                                     Расставание

Прошло еще несколько недель. Давно начались занятия в училище, Марийка училась уже на третьем курсе училища, и по-прежнему возвращалась домой по субботам, а в воскресенье вечером уезжала на учебу в Сталинири.

С сожалением глядя на последний отрезок дороги, который предстояло вымостить пленным, она печально смотрела на Синеглазку:

–совсем скоро вы закончите работу, и мы больше никогда не увидим друг друга!

Он с яростью отвечал:

–я переверну весь этот безумный и жестокий мир, но найду тебя!

Она покачала головой:

-как жаль, что мы по разные стороны баррикад! Что мы живем в таких разных странах!

Он смотрел на нее пылким взглядом:

–я обязательно вернусь, только прошу-дождись меня!

Грустные глаза ее отвечали:

-я буду помнить и ждать тебя всегда, но наша встреча невозможна! 

…Часто во сне, Марийка видела себя и Синеглазку вместе, они гуляли в парке, кормили лебедей в пруду, кружились под звуки вальса, выделывали сложные па в фокстроте, или танцевали ее любимое аргентинское танго.

Потом они смотрели на яркие звезды в ночном небе и мечтали.

Полная луна заливала землю своими холодными серебряными лучами, озаряя её мягким бледным светом и освещая влюбленную пару.

Он что-то говорил ей, но она не понимала его слова, а по-прежнему смотрела в его выразительные глаза, светлые и чистые, и видела в них безграничное доверие, восхищение и бесконечную нежность к ней…

Однажды, перед ноябрьскими праздниками, опоздав на электричку, Марийка позже обычного возвращалась домой, как вдруг, подходя уже к полностью отремонтированной дороге, она увидела крытую брезентом грузовую машину, и услышала громкие крики часовых и голоса пленных немцев, что-то доказывающие им.

Подойдя ближе, она увидела, как Синеглазка и его друзья сопротивляются попыткам конвойных затолкать их в машину, тогда как некоторые пленные были уже в ней.  Оглянувшись, как будто почувствовав её взгляд, он увидел Марийку и побежал ей навстречу, на ходу что-то срывая с шеи.

Друзья окликали Максимилиана и что-то взволнованно кричали, видимо, призывая его вернуться к машине. Один из конвоиров вскинул автомат, прицеливаясь в пленного.  Увидев это, девушка отбросила чемоданчик и побежала навстречу другу.

Она боялась, что его застрелят, а жить без него на этой земле она не хотела!

Конвоир выкрикнул: «стой, стрелять буду»! Но пленный продолжал бежать в сторону девушки.

Резко прозвучала автоматная очередь.

Не добежав нескольких шагов до Марийки, пленный упал, но падая, успел бросить под ее ноги какой-то маленький блестящий предмет. Падая на деревянный настил тротуара, этот предмет провалился в щель между досками.

Но Марийка смотрела только на своего любимого, не смея броситься к нему на помощь, не потому что второй конвоир, видимо, для того, чтобы припугнуть девушку, навел на нее автомат, а понимая, что этим только навредит и ему, и себе; ноги у нее стали ватными, тело обмякло и опустилось на землю, сердце сжал леденящий душу страх, слезы катились по лицу от страха за его жизнь, и от сознания своей беспомощности.

К раненному пленному уже подбегали конвоиры, один из них помог девушке встать, и грубо отогнал ее от места происшествия, угрожая доложить о ее симпатии к фашисту своему командованию.

Пленные что-то кричали Марийке, показывая рукой на раненного их друга.

Из их слов она только поняла, что он ее очень ждал и хотел всего лишь увидеть последний раз на прощание.

Девушка отошла, остановилась поодаль, не в силах продолжать путь, и наблюдала, как раненного закинули в кузов машины, затолкали туда же его друзей, и машина уехала.

Поздним вечером того же дня, к ним на квартиру приходил участковый милиционер и беседовал с Марийкой и ее матерью.

Он поругал девушку за излишнее любопытство и жалость к пленным, а матери поставил на вид плохое воспитание дочери, и пригрозил сообщить в училище о недостойном поведении студентки, а также поставить вопрос о ее исключении из училища.  Марийка догадывалась, что участковый, знавший их с матерью много лет, ничего этого не сделает, и ей было жаль мать, не на шутку испугавшейся угроз.
Но гораздо больше ее волновало состояние пленного после ранения.
Еле успокоив мать и всю ночь проплакав в подушку, Марийка рано утром, как только мать ушла на работу, побежала в больницу, и узнала у знакомой медсестры, что вчера вечером привозили раненного в ногу пленного немца, подстреленного при попытке к бегству. Хирург извлек пулю, обработал и перевязал рану, и пленного увезли обратно в лагерь для военнопленных.

На обратном пути, Марийка остановилась около того места, где последний раз видела Синеглазку, прислонилась к забору, закрыла глаза, чтобы яснее вспомнить выражение его бледного лица, искаженного болью, увиденное ею впервые так близко и отчетливо.

Разве так она представляла себе их встречу?

Внимательно осмотрев доски настила тротуара, и заметив блеснувший в щели металл, она сорвала с дерева длинную веточку, и после нескольких безуспешных попыток, вытащила из-под настила металлическую цепочку с чудом не слетевшем с нее кулоном, видимо грубую самодельным.  Взяв его в свои дрожащие руки, она увидела на нём какие-то цифры, а на оборотной стороне -слова на немецком языке: «Österreich, Salzburg» и «Maximilian Hintergrund MAIER».

«Австрия, Зальцбург, Максимилиан фон Майер», быстро перевела Марийка.

Так он не немец! Он австриец!

Она обрадовалась этому известию точно так же, как совсем недавно в больнице, пряча от окружающих радость в глазах от того, что у пленного легкое ранение и он будет жить.

…Лежа в карцере, Максимилиан вспоминал события прошедшего дня. Он ничуть не сожалел о том, что получил ранение рискуя жизнью, стараясь добежать до девушки.
Пленный надеялся тогда, что конвоир вряд ли будет стрелять в него, скорее всего сделает предупредительный выстрел в воздух, скорее -для того, чтобы напугать его.

Но он ошибся-молодой и неопытный солдат-конвоир всё-таки выстрелил в пленного, решив, что тот пытается совершить побег.

Зато он успел бросить цепочку с кулоном девушке. Он сам ее сделал после того, как потерял свой «жетон смерти» на алюминиевой цепочке, которая висела на шее каждого немецкого солдата и офицера.  

И специально для Марийки он добавил на нем свои данные.

Юноша не сомневался в том, что Мария найдет их, узнает его имя и адрес, и у них появится шанс встретиться в будущем.

Не век же ему быть в плену?

Жизнь продолжается, политика стран может измениться к лучшему, вряд ли Россия будет долгие годы жить в изоляции от Европы.

Он вспомнил, как его Голубка, так безрассудно подвергая себя опасности, бросила им мешочек с орешками, и как он, увидев это, тут же его подобрал, наполняя тачку камнями из той кучи, куда она его бросила.

Максимилиан всегда с нетерпением ждал ее появления по утрам, от него не укрывался ни один шаг ее летящей походки, ни один ее жест, ни одна улыбка ее милого лица, адресованная ему на протяжении тех немногих минут, пока она шла мимо них ежедневно утром, видимо, на работу и вечером домой.

Юноша видел ликующий от встречи с ним и обжигающий взгляд ее черных глаз, зардевшееся от смущения под его влюбленным взглядом лицо, невольно заставляющее, порой, проходить девушку быстрее обычного мимо пленных.

Он догадался, что ее мучило все то время, пока она обдумывала свой смелый план- она хотела, чтобы он знал ее имя, поэтому так рисковала.

Это он понял, когда уже в лагере вытащил из кармана ее подарок, высыпал орешки в подставленные ладони друзей, и развернув платочек, увидел то, что заставило вырваться из его груди возглас изумления-в углу платочка было вышито имя его матери.

Она носит библейское и самое красивое на свете имя-Мария!  Эта новость стала для Максимилиана радостной и грустной одновременно.  Удивительно, что в далекой горной стране, девочек называют таким распространенным в Европе именем.

Он был благодарен судьбе, подарившей ему первую в его жизни настоящую, и в то же время, мучительную любовь к незнакомке, но почему он должен только издали видеть свою любимую?

И невольно в его памяти воскресали строки стихотворения персидского поэта Руми, которое он читал незадолго перед отправлением на фронт:

Хочу узреть тебя, услышать голос твой

Узнать тебя, увидеть за углом.

Вдохнуть твой запах,

Входя в чертог, покинутый тобою.

Походку легкую по стуку каблучков…

Знать твои губы, пусть совсем немного,

Когда я наклонюсь тебя поцеловать.

Что бы он отдал за то, чтобы подойти к ней, прикоснуться к ее руке, заглянуть в её умные глаза, вдохнуть аромат пышных волос, услышать биение ее сердца, слиться губами в первом поцелуе!

Но об этом приходилось только мечтать.

…В своих снах он часто видел Марию.

Он представлял её своей матери и деду, показывал их замок и поместье, учил ездить верхом и кататься на горных лыжах. Иногда он видел ее, танцующей с ним на балах, и поражался тому, как красиво она двигается в такт музыке, и как грациозно танцует мазурку, вальс, фокстрот, и его любимое аргентинское танго.

Неужели ее, девочку из простой семьи, учили танцевать, удивлялся даже по сне Максимилиан. Откуда в ней безошибочное чувство ритма, гибкость, изящная пластичность, неземная невесомость?

Ему в ней нравилось решительно всё- внешность, походка, жесты, прическа, и даже её скромная одежда.

Но не только красивая внешность привлекала Максимилиана в этой незнакомке.

Он угадывал в ней доброту, благородство, кроткий нрав, недаром же он прозвал ее Голубкой! Несмотря на ее гордость взгляда и осанки, в ней читалась простота в сочетании с умом, внутренним достоинством и интеллектом.

И как оказалось, она еще обладает такими редкими для молодых девушек качествами, как смелость и решительность!

Он очень хотел узнать-кто она, откуда, кто ее родители, чем она занимается, где учится и работает. В свою очередь, он рассказал бы ей о себе, о своих родителях, деде, о своих далеких предках, один из которых -Амборджо Канторини, бывал не только в России, но и в Закавказье, в том числе в Грузии.

Историческая справка.

Амборджо Контарини, итал. Ambrogio Contarini (1429—1499), в России –Амвросий Контарини, — знатный венецианец из рода патрициев. В 1474 году был послан Венецианской республикой (через Польшу, Киев, Грузию) в Персию для вооружения Персии, России и Польши против возрастающего могущества турок.   Встречался с грузинским царем Багратом.  На обратном пути из Персии Контарини длительное время находился в Москве , был благосклонно принят великим князем Иваном III Васильевичем.

 По возвращении в Венецию, Контарини написал интересную книгу о своём путешествии, в которой приводится одно из первых описаний русской столицы, характеризуются быт и нравы москвичей, а также описываются всех страны, где ему пришлось побывать.

И они вместе с Марийкой удивились бы тому неоспоримому факту, что история, как говорил Гегель, повторяется, и теперь он, дальний потомок знаменитого предка, был  в России и Грузии, но не в качестве посланника республики, желающей  противостоять военной силе завоевателей, а как раз наоборот, в армии врага, пытавшегося было завоевать ее страну.

…Марийка, под каким-то предлогом опять наведалась в больницу, и узнала, что пленного немца перевязали в очередной, и видимо, в последний раз, потому что сопровождающий его конвойный проболтался знакомой медсестре, что завтра утром пленных немцев отвозят на железнодорожный вокзал города.

Всю ночь она не спала, и затемно, как только мать ушла на работу, побежала на вокзал.

Спрятавшись за металлическим столбом недалеко от платформы, она смотрела на перрон и ожидала, когда привезут пленных.

Простояв там около трех часов, она наконец-то увидела зеленовато-серые шинели пленных, строем идущих к вагонам, которые недавно подали к платформе, и среди них-слегка прихрамывающего на раненную ногу Максимилиана.

Не зная, как привлечь к себе внимание, девушка купила несколько газет в киоске, и громко крича о последних новостях, о которых узнала в часы ожидания из забытой кем-то газетки на скамье, стала быстро ходить взад и вперед напротив платформы, по которой вели пленных под конвоем охраны. Марийка прекрасно понимала, что стоит выйти из своего кабинета дежурному по вокзалу, или милиционеру, как ее разоблачат.

Но вскоре она все-таки добилась своей цели-один из пленных увидев ее, сразу окликнул своего друга, и что-то ему сказал, показывая кивком головы в сторону девушки. Максимилиан обернулся и увидел Марию!  Волна благодарности захлестнула его.  Как она узнала, что их везут именно сегодня? Откуда она узнала время отправления поезда?  Из-за расстояния между ними он не мог рассмотреть слезы в её глазах, но по выражению лица он понял, что она плачет…

Она опустила руки, держащие газеты вниз, и он увидел на ее груди свой кулон на цепочке, из-за которых чуть не погиб.

Максимилиан обрадовался, значит, он не зря рисковал!

Какая же умница его любимая! Она не только нашла кулон под досками настила, но и одела темный свитер, чтобы он рассмотрел выделяющуюся на нем цепочку из светлого алюминия и понял, что она теперь знает кто он и откуда!

Надежда загорелась в его глазах, он попытался было подойти к краю платформы, чтобы оказаться поближе к девушке, но им уже приказывали войти в вагон, и его настойчиво и неумолимо подталкивали к вагону друзья, опасаясь, что и тут он совершит какой-нибудь безрассудный поступок.

Долго еще он видел в окошке вагона Марийку, одиноко стоящую среди снующих вокруг пассажиров, пока поезд, наконец, не тронулся. Печально поникшая фигурка ее постепенно уменьшалась в окне поезда, а затем и вовсе исчезла.

Максимилиан возвращался на родину, в свой родной Зальцбург, навстречу прежней жизни. Но это был уже не самонадеянный подросток, каким он был не так давно, а взрослый, немало переживший и многое понявший за короткое время своей военной жизни и пленения человеком.

В его душе боролись два противоречивых чувства- ему не хотелось расставаться с девушкой, и в то же время так хотелось вернуться домой!

…Марийка почувствовала опустошение в душе, она была подавлена разлукой с Максимилианом, и в тоже время радовалась тому, что он едет на родину, ведь наверняка, его дома с нетерпением ждут родные.

Девушка хотела увидеть его в последний раз, попрощаться с ним, скорее всего, навсегда, сказать ему глазами что любит его, и что будет помнить его всю свою жизнь. Поэтому она и пришла на вокзал.

Как подходили состоянию ее души строки персидского поэта, нашедшие отклик в ее душе:

«Прощание для тех, кто любит взором.

Для тех, кто любит сердцем и душой-нет расставанья».

Эти строки были продолжением того стихотворения, которые совсем недавно вспоминал Максимилиан, но об этом девушка даже не догадывалась.

Марийка видела, что он обрадовался, увидев свою цепочку на ней и облегченно вздохнула, когда друзья затащили его в вагон, потому что почувствовала, что он готов был повторить свой безумный поступок, едва не стоивший ему жизни в прошлый раз.

На долгие годы она запомнила его последний отчаянный взгляд, когда он обернулся и посмотрел на нее, взойдя на самую высокую ступеньку, ведущую в вагон, в его глазах было боль и тоска от предстоящей разлуки с ней, и в то же время-робкая надежда на их встречу в неизвестном и далёком будущем.

Она не верила, как Максимилиан, что они когда-нибудь встретятся, но в глубине души все-таки надеялась, что чудо, как в доброй детской сказке, все-таки произойдет, и они когда-нибудь увидятся.

Но когда? где, в какой стране?  узнают ли друг друга? сохранят ли свою любовь?

…Милые, рано повзрослевшие, впервые полюбившие дети войны!

Они и представить себе не могли, что их встреча все-таки состоится, но через много-много лет!

И все эти долгие годы они будут помнить друг друга и грустить, она-проходя по булыжной мостовой города, камни в которой были уложены руками ее любимого, а он- глядя в музеях Вены на портреты итальянских красавиц эпохи Возрождения, так похожих на его мадонну из далекой Грузии, на его Марию…

                                                         Оглавление

Глава 1

История переселения болгар ———————————————————————–2

Марийка————————————————————————————————3-9

Максимилиан——————————————————————————————9-14

Глава 2

Из Бессарабии в Таврию —————————————————————————-15                                                                                             

Отец——————————————————————————————————16-18

Дорога в ад ———————————————————————————————19-23

Глава 3                                                        

Генерал-губернатор   И.Н. Инзов——————————————————————-23

Мать——————————————————————————————————-24-31

Немая любовь——————————————————————————————- 31-35

Глава 4

Грузия, город Гори ————————————————————————————-36

Луиза——————————————————————————————————-37-44

Расставание———————————————————————————————–45-49

Оглавление————————————————————————————————-50

  Повесть основана на реальных событиях, в ней приведены воспоминания ее героев, которые являются моими ближайшими родственниками.        

                                                         Автор Буткова Ирина Константиновна.

                              Используемая литература:

Глава 1

1)  История переселения болгар- http://lookmaps.3dn.ru/forum/4-6-1

2) Великая Болгария – https://weekend.rambler.ru/read/velikaya-bolgariya-gosudarstvo-kotoroe-bylo-do-kievskoy-rusi-2017-07-01/

3) Военная история -http://vsevteme.ru/network/1077/2011/03/21/voennaya-istoriya/gornostrelkovye-podrazdeleniya-vermahta

4) Т.В. Недосекина, Днепропетровск, Украина.- http://urlicey.dp.ua/uploads/file/Pereselenie_bolgar.pdf

Глава 2

1)Инзовка-http://http-wikipediya.ru/wiki/%D0%98%D0%BD%D0%B7%D0%BE%D0%B2%D0%BA%D0%B0

2) «Болгары в Таврии» Мишо Хаджийский – http://isar.org.ua/kurgan/nogajskimi-sakmami-priazovya-chast-2-po-vodorazdelu-kiltichii-i-obitochnoj.html

3) Державин Н.С. «Болгарские корни в России (Таврическая, Херсонская и Бессарабская губернии).»

Глава 3

1)   Генерал-губернатор И.Н. Инзов- http://valea-perja.narod.ru/index/general_inzov/0-52

2)  Болгарская община

БОЛГАРСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ ПРИАЗОВЬЯ В 60-е ГОДЫ XIX ВЕКА

Глава 4

1) Грузия, Гори–  http://letsgeorgia.ge/istoria_gruzii; http://travelgeorgia.ru/171

2)  https://iva-istina.livejournal.com/15818.html